Шрифт:
*****
Видит еще Петр Кирилыч, что в терему кто-то ходит взад и вперед, словно ждет кого и никак не дождется… Только ударил вдруг со всего маху по терему месячный луч, в терему все засияло, все загорелось, как в церкви на Пасхе в двенадцатый час, и посреди терема Петр Кирилыч хорошо разглядел величавую деву и такой красоты, какой Петр Кирилыч еще никогда не видал и никто теперь, братцы, уж не увидит…
Ни на лицо, ни на рост ее не поймешь…
Сказать, чтоб была она высока, так не скажешь, потому что и в самой Дубне не очень глубоко, сказать, чтоб была весела, так нельзя, - такая в ее синющих глазах тоска, печаль и тревога, каких ни в одних человечьих глазах не увидишь!
Зато тяжела у нее до самых золотых туфель коса за плечами и переливны ее синие очи, как крылья у птицы-дерябы… И по лазоревой ткани, закрывшей ей плечи и грудь, вышиты искусной рукой белые лилии и желтые бубенчики, и будто звенят они соловьиным звоном на тихом ходу, и белые лилии колышутся чуть лепестками, словно живые…
И такой покой на всем и тишина, даже речная волна в плотине и та присмирела, застыла и дальше уже не бежит, а только чуть трепещет зеленой своей чешуей, расправляя у ног ее речные мягкие травы…
*****
Но вот она остановилась и тихо махнула рукой…
Со всех сторон дубенского плеса важно поплыли большие сомы на середину реки, и кто куда бросилась перед ними разная мелкая рыба… Хлопнули у подбережных избенок засовы, и на речную песчаную улицу гуртом повалили дубенские девки, распустили на ходу за плечами густые зеленые косы, расправили зеленые из чистого шелку расфуфырки на белых руках, взяли друг дружку за руки и повели хоровод…
– И до чего же эти девки бывают красивы!
– прошептал Петр Кирильгч Антютику в ухо…
– Такие, Петр Кирилыч, люди бывают, только когда друг дружку видят во сне: на самом деле они куда хуже!.. А что?.. Хороша?..
– Ой же, и хороша!..
– Хороша-то хороша… Она мне доводится, по-вашему, дочка… - шепчет тоже Антютик и улыбается на Петра Кирилыча.
– Дочка?..
– Зовут ее, Петр Кирилыч, Дубравна!..
– Она у них, видно, за главную?..
– Она, Петр Кирилыч, царица!.. [11] Хотя цари это ведь только у вас, а у нас: и царь и псарь - почет одинаковый!..
11
11 Она, Петр Кирилыч, царица!..– Представление о русалке как о царице довольно традиционно в русском фольклоре. Например, известна следующая "русальская" песня:
Русалка - царица,Красная девица!Не загуби душки,Не дай удавиться,А мы тебе кланяемся!– Ой же, и хороша!..
– Хороша Маша, да не наша… Эх, Петр Кирилыч, полно, друг мой сердешный: не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что не хорошо, да… хорошо!.. Ты, Петр Кирилыч, не по делу глядишь… Ты вот куда погляди!.. А то родниться с тобой у меня нету охоты: ведь у вас… все по сунгузу!..
Антютик развел ветки пошире с другой стороны от Петра Кирилыча, и в ту сторону полился из облака месячный свет, золото-зеленой куделью повиснув в тумане…
Феклуша села на прибережный песок, обхватила колени руками и уронила на них захмелевшую голову…
Страшно на воду взглянуть, страшно глянуть на месячное сиянье в воде. Чем шибче месяц на воду бьет, тем трудней разглядеть в ней что-либо простому человечьему глазу…
Но еще страшней ослушаться отца и приказа его не исполнить: бьет родительское проклятье в самое сердце!
Долго Феклуша просидела в том месте, куда указал ек Спиридон Емельяныч… Чуяла она, что во всем, что творится с ней сейчас, есть что-то такое, чего она никак не может понять… Только от этого непонятного чувства тянет поминутно оглянуться и… ахнуть! И противиться Феклуша в себе не чувствует силы…
Нагнулась она близко к воде и пристально заглянула в нее…
Четко видит себя Феклуша в зеленой воде, только никогда она себя такой не видала… В глазах словно травная зелень из-под плотины, когда под нее ударит рассвет, и на плече, как речная трава-модарызник на быстрой струе, колышется зеленая густая коса…
Перекрестилась Феклуша большим столоверским крестом, прочитала Живую Помощь два раза и встала на ноги, распрямившись вся под сарафаном, чтобы раздеться…
*****
Немудреную сряду раньше бабы и девки носили!..
Не было этих застежек разных везде, крючков да завязок, до бабы было добраться, как новую дверь отворить: дернул за скобку - и все в избе видно как на ладошке!..
Одежа была хоть и не очень фасонна, но зато уж проста - в ней и гулять хорошо и нарядно, и работать удобно!.. Надевалась она с головы и свободно облегала ничем не стесненное тело… Сверху сарафан каких хочешь цветов, больше все голубые да синие, а под сарафаном из домотканого полотна станушка, и у станушки в расфуфыр рукава!..