Улыбаясь, Кэндис повернулась на бочок и подвинулась поближе, чтобы прижаться к спящему. Какой он горячий… Еще ближе, но потихоньку. Ее попка придвинулась вплотную к его животу, и он зашевелился.

– М-м-м. – Он потянулся и обнял Кэндис, ладони накрыли ее грудь.

– Сам м-м-м, – игриво прошептала Кэндис.

Он хмыкнул, не открывая глаз, и пальцами сжал нежный сосок. Кэндис судорожно вздохнула и, выгнувшись, прижалась к нему плотнее. Мужчина поцеловал ее в шею, потом осторожно перевернул и заглянул в лицо. Кэндис улыбнулась ему.

– Доброе утро. – Он поцеловал ее в щеку и в кончик носа.

Кэндис зажмурилась. Теплая волна возбуждения накрывала тело, потому что она чувствовала его утреннюю эрекцию, и это было чудесно. По-прежнему улыбаясь, она прижалась к Доновану, и в который раз удивилась, как с ним легко и хорошо.

У нее было три мужа и несколько любовников. И с каждым из них она придерживалась одного и того же правила – вставала раньше, неслышно выскальзывала из кровати, чистила зубы и накладывала макияж, чтобы, проснувшись, мужчина увидел ее в наилучшей форме. С Дэном все получилось по-другому. То есть когда он первый раз остался ночевать, она тоже встала утром пораньше и проскользнула в ванную. Но не успела взяться за зубную щетку, как на пороге возник Донован. Он был нагой, и ему было все равно – причесана она или нет. Кэндис вдруг поняла, что для Дэна она желанна независимо от наличия туши и румян.

Мысли о мужьях вернули Кэндис к реальности, и она торопливо оглянулась на часы. Почти десять. Ей пора собираться. Она обещала провести первую половину дня с матерью. Ханне нужно помочь в устройстве чьей-то свадьбы или помолвки… или похорон? Нет, кажется, речь все же шла о помолвке.

– Разве тебе сегодня никуда не надо? – спросила она Дэна.

– Надо, – пробормотал тот. – И именно туда я сейчас и направляюсь. – Бедра его подались вперед, подтверждая слова делом. – Я возьму тебя с собой. И знаешь, давай не будем торопиться.

Секс был нежным и сладким, а потом Кэндис просто лежала у Донована на груди, прислушиваясь к тому, как стучит его сердце. Ритм сердцебиения был все еще слишком быстрым, и это трогало ее почти до слез – он такой страстный, и это сердце стучит для нее.

– Мне надо идти, – пробормотала она, не трогаясь с места.

– А я так и остался бы здесь, – отозвался Дэн. – И тебе советую. Вот скажи, когда ты последний раз проводила в постели весь день?

Кэндис подняла голову и внимательно вгляделась в лицо Донована. Шутит он, что ли? Все ее мужья и любовники к этому часу были бы либо в офисе, либо на поле для гольфа. Но Дэн с любопытством смотрел на нее и ждал ответа.

– Ну… вообще-то никогда, – призналась Кэндис. – Я ни разу в жизни не проводила в постели весь день.

– Жаль… Впрочем, про весь день – это я, пожалуй, приврал. Но мы можем попробовать установить личный рекорд. Сегодня мне нужно быть на поле только к двум часам. Так что мы можем начать с генеральной репетиции, то есть проваляться в кровати полдня. А потом, когда выдастся подходящий случай, постараемся улучшить результат. Как ты на это смотришь?

Дэн зевнул и притянул ее поближе. Кэндис отметила, что он не попросил ее пойти с ним на игру. Он прекрасно понимает, что в обществе мамаш и их отпрысков она чувствует себя не в своей тарелке.

Глаза Кэндис закрылись, но, прежде чем женщина погрузилась в сон, в ее голове еще бродили разные мысли:

Может, позвонить матери и сказать, что они займутся выбором платьев в другой день?

– Давай немножко поспим, а потом начнем все сначала, – пробормотал Дэн, и прежде чем Кэндис успела ответить, он уже закрыл глаза и дыхание его стало ровным и глубоким. «Нехорошо разочаровывать Ханну», – подумала Кэндис. С тех пор как отец умер пять лет назад, она чувствует себя все более одинокой и потому нуждается в дочери. Конечно, мать деспотична и все такое, но на самом деле ей просто ужасно одиноко, хоть она никогда в этом не признается.

Пожалуй, надо все же позвонить матери и отменить сегодняшний поход по магазинам. Тогда Кэндис пойдет с Дэном на игру. Может, там будет Брук, и они смогут поболтать. А потом стоило бы заехать к Аманде и проверить, как она поживает. Кажется, Роб собирался забрать детей на выходные, и Кэндис поежилась при мысли, как ужасно будет чувствовать себя Аманда в пустом доме в полном одиночестве. Уж сама-то Кэндис прекрасно знает, как тоскливо и одиноко незамужней женщине, живущей в пригороде.

Брук лежала в шезлонге подле бассейна, смотрела в голубое небо и пыталась игнорировать прохладный ветерок, который непрерывно напоминал ей, что время для загара еще не настало и на улице отнюдь не жаркое лето, а всего лишь весна. Однако Брук с редкостным упорством оставалась в шезлонге и предавалась не слишком радостным раздумьям о своей жизни и о браке, Почему-то семейная жизнь, к которой она так стремилась, оказалась совсем не такой, как ожидала Брук.

Она протянула руку к стоящему рядом с шезлонгом чаю со льдом и сделала долгий глоток через соломинку. В дом идти не хотелось, и дело было отнюдь не в загаре. Дело в пасынке, который играет в видеоигры, сидя в гостиной у большого телеэкрана. Это началось с утра и конца краю не видно.

Муж уехал играть в гольф рано утром, когда она еще спала, и приструнить мальчишку некому. Кошмарные звуки, которые издавали его игры, почти не слышны были только в спальне и здесь, подле бассейна. Поэтому Брук и загорала под нежарким мартовским солнцем, поеживаясь от свежего ветерка.