Тревожное предчувствие не отпускало Грэма весь день. И, как оказалось, не зря. Не к добру блондин завел разговор про знакомое лицо.

Больше двенадцати часов Грэм провел в седле, проехав гораздо меньше, чем хотелось бы. Он снова очень устал, не приблизился к медейцам ни на дюйм, и вообще пребывал в плохом настроении.

Вечером он остановился в очередной корчме. Заказал ужин и устроился с ним за столом у стены, чтобы не слишком бросаться в глаза. Когда он уже заканчивал ужин, дверь в зал распахнулась с таким грохотом, что Грэм даже вздрогнул и поднял голову. И вздрогнул еще раз.

В зал входили трое. В одном из них он сразу же узнал блондина, пристававшего к нему с расспросами утром, а с ним были двое в доспехах и при оружии. О боги, неужели они ехали за мной? — ужаснулся Грэм. Значит, все-таки этот блондин вспомнил, где видел меня. И захотел получить награду. Замечательно.

Солдаты тем временем, не отходя от дверей, внимательно оглядывали зал, как и их сопровождающий. Грэм, у которого в запасе было еще немного времени (и слабая надежда, что не в нем все-таки дело), тоже осторожно, не поднимая головы, осмотрелся в поисках путей к отступлению. Результаты были неутешительными. Дверь загораживали солдаты, немалые габаритами, да еще и растопырившие в стороны ножны с мечами. Мимо них не проскользнуть. Окон в небольшом низком зале предусмотрено не было. Оставалось два пути — или через кухню, или по лестнице наверх, и со второго этажа прыгать вниз. Второй вариант Грэма не устраивал. Не с его ногой, и так нывшей после трехдневного марша, заниматься такими акробатическими упражнениями.

О боги, взмолился он, пусть не меня ищут! Пусть пронесет мимо!

Блондин, оживившись, вдруг ткнул пальцем в сторону Грэма. Тот мгновенно напрягся и схватил со скамьи ножны с мечом. Солдаты увидели его, кивнули и направились прямиком к нему. Перед ними все испуганно расступались. Грэм прикинул расстояние до двери на улицу, которую теперь ничто не загораживало, и сравнил с расстоянием до двери на кухню. Оценка получилась в пользу последней, но еще неизвестно, есть ли там окна, не загонит ли он сам себя в ловушку. Нет, подумал Грэм, прорываться нужно на улицу.

Он вскочил на ноги, одним прыжком забрался на стол, выдернул из ножен меч, еще раз огляделся, высматривая, как ему лучше добраться до двери.

— Стоять! — рявкнул на всеобщем один из солдат, ускоряя шаг и тоже вытаскивая меч. — Брось оружие! Именем императора, Грэм Соло, ты арестован!

— Как же, сейчас, — ответил Грэм и красивым прыжком перелетел на другой стол, приземлившись прямо перед носом у какого-то перепуганного фермера. Началась небольшая паника, народ повскакивал с мест, закричала женщина.

Оба солдата уже бежали к нему с двух сторон, на ходу опрокидывая скамьи, не говоря уже о предметах помельче и полегче, распихивая людей, которые не успевали убраться с дороги. Грэм на секунду задумался, живым или мертвым они хотят его получить, но тут же решил, что, по большому счету, это не имеет никакого значения.

Еще один прыжок, из-под занесенного для удара меча, закончился не очень удачно. Грэм поскользнулся, потерял равновесие, упал на одно колено, едва успев вскинуть меч, отражая удар второго солдата, оказавшегося ближе, чем он рассчитывал. Удар был так силен, что у него занемели руки; не опирайся он на колено, пожалуй, не устоял бы.

Теперь не стоило и думать о том, чтобы достигнуть двери в том же темпе, прыгая по столам. Ближний солдат, молодой парень, ровесник Грэма, только гораздо крупнее, перепрыгнул через мешающую ему скамью и пошел в атаку.

Ох, как плохо, подумал Грэм. Пока я буду отбиваться от этого, подоспеет его товарищ. Против двоих я выстою, но долго ли?..

Из положения на коленях атаковать было очень неудобно, и Грэм попытался приподняться, но очередной мощный удар опрокинул его обратно. Ладно, подумал он, пофантазируем. Вор я или не вор?

Следующий удар он даже не стал парировать. Долгие часы спарринга с Роджером не прошли даром. Уж чему-чему, а уходить от ударов тот его научил.

Сильно пригнувшись, Грэм нырнул под клинок, перекатился через плечо и кубарем слетел на пол. Поскольку просчитывать падение детально ему было некогда, он с размаху ударился лбом о подвернувшуюся перевернутую скамью, но даже не почувствовал боли и тут же вскочил на ноги. Если не учитывать рассеченный лоб и заливающую глаза кровь, упал он удачно, так что между ним и противником оказался стол. Это давало Грэму кое-какие преимущества. Хотя бы в том, что его бастарда была длиннее, чем солдатские мечи. Правда, с другой стороны приближался второй противник.

Дорогу к двери по-прежнему загораживал молодой громила, и это не помешало бы исправить. Грэм ухватился за край стола, поднапрягся и опрокинул его со всем уцелевшим содержимым прямо на противника. Пока тот пытался выкарабкаться из обрушившегося на него роскошного, тяжелого дубового стола, Грэм перемахнул через него и рванул к двери. Вообще-то стоило убить парня, пока тот еще не пришел в себя от неожиданности, но Грэму почему-то не хотелось этого делать. Убить имперского солдата значило ухудшить свое и без того неважное положение.