Второй раз повторять не пришлось, его уважали и побаивались ничуть не меньше пана Анджея, да к тому же неизвестный неприятель успел прийти в себя… а огненный бой оказался и у него. Притом, в количестве столь большом, что последние бойцы и сам пан Анджей в том числе, забегали внутрь под густое чмоканье пуль в стены. Слава Господу, обошлось без убитых, но ещё двое бойцов лишились возможности вступить в бой немедленно. Мессиру Иоганну, человеку бесстрашному, пришлось перевязывать их чуть ли не прямо под пулями… Ничего, перевязал!

– Что за чёрт! – выругался пан Роман, осторожно выглядывая в окно. – Кто это, пан Анджей?

– Я откуда знаю?! – чуть не плача, воскликнул тот, с тревогой осматривая зазубренное в двух местах лезвие кончара. – Напали внезапно… я их даже не трогал!

– Может, это мужья тех жён, что ты… Шучу! Шучу же, пан Анджей!

Оскорблённый лях, став пунцовым от гнева, с трудом удержался от отповеди, но вовремя вспомнил, что сейчас – просто не время.

– Ты, пан Роман, что-то не о том думаешь! – почти что невозмутимо сказал он. – Могу только сказать, что это – не по мою душу! Я их даже ни разу не видел!

– Ты что же, сумел их разглядеть? – удивился пан Роман.

– Рожи как рожи! – не желая признаваться в очевидном, возразил пан Анджей. – Чего там разглядывать…

– Они в масках были! – виновато поглядев на господина, возразил один из ляхов. – Тряпки такие, с дырками для рта и глаз! У некоторых даже кожаные или кольчужные…

– Во как! – удивился кто-то из казаков. – Так то, наверное, тати местные! Шиши да разбойники! Ну, нам это не соперники…

Это были последние слова в его жизни…Не повезло – бывает! Свинцовый шарик пули, выпущенной из пищали меткой рукой, попал точно под срез шапки. Добрый хлопец Мыкола даже и не пикнул, без звука повалившись на грязные доски пола…

Ответом защитников шинка была яростная пальба. Увы, в ней вряд ли был смысл, ибо враги – шиши то были, или московские государевы люди, успели рассредоточиться по двору, укрыться за любыми подходящими укрытиями и теперь столь же яростно щербили пулями стены и ставни шинка. Бедолага шинкарь спрятался где-то под лавкой и оттуда подвывал в голос. Пули, то и дело находившие дорогу внутрь дома и громившие горшки и кувшины, только усиливали вой. Ещё бы, его состояние пошло прахом!

– Пся крев! – выругался кто-то из поляков, осторожно, одним глазком, выглядывая из-за ставней на улицу. – Да сколько же их тут!!!

В голосе его было слышно слишком много изумления, чтобы это можно было оставить без внимания. Так же осторожно, как и лях до него, пан Роман выглянул в окно… Не сказать, чтобы двор был заполонён врагами, но их было слишком много.

– Это что ж за банда такая?! – изумился он. – Эй, кто-нибудь! Шинкаря мне сюда! Быстро!

Марек, с оскаленной как у хорька рожей, с обнажённой саблей в руке, нырнул куда-то в темноту и дым коридора, только для того, чтобы спустя минуту вернуться, волоча подвывающего от ужаса шинкаря за шкирку.

– Ну, говори! – рявкнул он, приставляя саблю к глотке. – Быстро, быстро!

– О, Господи! – простонал вусмерть перепуганный шинкарь. – Да что говорить-то? Что?!

– Говори, кто это! – хмуро велел пан Роман. – Что за люди… Ратники, или тати лесные?

– Тати… - горько вздохнул шинкарь. – Да если б простые тати! То – хозяева местные, разбойнички Ворона, владыки лесного! Говорят, а я сам не ведаю, будто под рукой у него до тыщи человек случается, будто есть даже гарматы! Воевода местный нос не высовывает из города… боится! Ну, да кто б не испугался такой силищи…

– Как они здесь оказались? – пан Роман возблагодарил Бога, что не вывел своих хлопцев наружу. Можно представить, что они там навоевали бы…

– Я позвал… - совершенно честно ответил шинкарь. – Как вы за стол-то сели, я на крышу залез, да тряпицу белую повесил. Там, в лесу, у Ворона человек особый сидит, так он узрел, своих позвал. Только они не знали, кто им встретится!

Показалось пану Роману, или в голосе шинкаря и впрямь проскользнули нотки злорадства?

– И сколько нас – не знают? – ободряюще усмехнувшись, поинтересовался он.

– Откуда? – удивился шинкарь. – Я, говорю ж, только сигнал даю! А сигнал – тряпица белая! На ней число если и напишешь – не прочтёшь!

– А сколько их – знаешь? – поинтересовался пан Роман, мягко улыбаясь.

Шинкарь задумался лишь на мгновение:

– Сотни нет! – заверил он. – По крайней мере, больше никогда не приходило… раньше!

– Ну, так то – раньше! – ухмыльнулся пан Роман. – И, кстати, теперь их на два десятка меньше… Марек, сколько ты там насчитал трупов?

– Семнадцать! – сообщил Марек, благодаря своему малому росту и хрупкому, на фоне других ляхов и казаков, телосложению, сумевший незамеченным выглянуть и даже довольно неспешно посчитать трупы.