– А я – за! – шарнул кулаком по столу Громыхало. – Чего боимся, братцы?! Смерти? Так её дважды всё одно не будет! Плена? Пусть нас боятся! Ишь, раскаркался Ворон! Ужо я ему клюв-то пообломаю!

– Я – как голова решит! – скупо сказал Фёдор, стрелецкий десятник.

– Михайла, что ты молчишь? – спросил Кирилл, несколько удивлённый. – Скажи, что думаешь!

– Думаю я, что ты уже всё решил, сотник! – спокойно ответил тот. – И думаю я, что ты решил – идти! И не только потому, что там – наши хлопцы. Там ещё и боярыня, за которой тебя послали. И ларчик самозванца. Так что идти придётся. Другое дело, идти надо с осторожностью. Совсем не исключено, что эта девка – изменница и мы, попав в лес, попадём в новую засаду! Только там нам может не повезти ТАК сильно!

– Хочешь сказать, здесь нам повезло? – грустно усмехнулся Кирилл.

– Конечно, сотник! Не пошли ты тогда стрельцов огородами, мы бы там все полегли, на улице! Так что не обессудь, а всё дело – в нашем везении, да ещё в том, что в сотне народ битый да стреляный, от первого выстрела не побежит.

– Это верно, не побежим! – поддержал его Прокоп. – Так что ты решил, господин?

– Зарина! – всё ещё пробуя необычное для русского имя на язык, окликнул он девушку. – Посмотри мне в глаза!

С самым независимым выражением на лице, какое только смогла изобразить, Зарина послушно подняла на него взгляд.

– Если ты лжёшь мне хотя бы в мелочи, кара твоя будет ужасна! – тихо, и оттого ещё более страшно и внушительно сказал ей сотник. – Если нас ждёт засада, если ты попытаешься завести нас в болото, ты будешь казнена. Но не надейся на лёгкую смерть. Перед тем, как убить, я отдам тебя своим молодцам. А уж они постараются, чтобы ты продержалась подольше!

Не без удовольствия он заметил, что живые краски схлынули с её лица.

– Ты поняла? – удовлетворённый результатом, спросил Кирилл. – Вижу, поняла! Ну что ж, тогда жди. Мы собираемся!

– Выступаем, господин? – уныло спросил Прокоп.

– Выступаем! – подтвердил Кирилл. – Час даю вам, на всё! И так уже не утро на дворе. Ночью по лесу ходить – себя не любить! Шагин, Прокоп, вы – задержитесь чуток.

Оба его холопа, растерянно переглянувшиеся, покорно вернулись на свои места за столом.

– Что случилось, господин? – тревожно спросил Прокоп. – Ты прямо сам не свой!

Кирилл, однако, не ответил. Он задумчиво поигрывал ножичком, постукивая лезвием по столешнице. Лицо было даже не мрачным – до скукоты спокойным. Знающим боярского сына Кирилла Шулепова людям достаточно было одного взора на такое его лицо, чтобы понять: дела не просто плохи – невыносимо плохи.

– Ну, подумаешь, воры! – фыркнул Шагин. – Господин, да мы этих воров…

– Шагин! – резко сказал Кирилл, одним только тоном, столь несхожим с тем, которым они обычно разговаривал со своим верным слугой, оборвав его разглагольствования. – Ты что, белены объелся, Шагин? Какие воры, когда под рукой этого воробья…

– Ворона, господин… - перебил его Шагин, хищно ухмыльнувшись.

– …Когда под рукой этой Вороны несколько сот головорезов разгуливает! Слышал, что тебе сказали? Ляхов почти сотня шишей захватывала… Не так этот Гусь прост…

– Ворон, господин! – равнодушно поправил криво ухмыльнувшийся Прокоп. – Ворон его имя! Думается мне, ты – прав. Воевода здесь, я слышал, не самый слабый стоял, дело своё добре знал. Однако – отступился, и за стены городские не выглядывает. О том – говорено немало. Ишь, староста как жаловался!

– Староста… - задохнулся Кирилл гневом. – Да я этому козлу седобородому все его патлы повыдираю, да горшок с собачьим дерьмом на лысину надену! Скотина! Изменщик! Сначала шишей привадил, потом ляхов приветил…

– А что он мог, коли его государевы люди без защиты оставили? – рассудительно возразил Прокоп. – Ты, господин, из благородных, тебе проще. Вот я – из крестьян, так я знаю, каково это, когда до воеводы далеко, а до лесу близко, когда стрельцов не дождёшься, а шиши всяко разные под боком! Спаси Бог от такого! Нет, староста если и виноват, то только в благоразумии. Не пожелал он помирать, смирился. А что до ляхов… Много они там спрашивали: можно, нельзя! Вошли в село, вот и вся недолга. Ты мне скажи, чего ты так возгорелся их спасать? Неужто только из-за ларца?

– Там – грамоты самозванца! – сурово ответил Кирилл. – И меня за ними не боярин Совин послал – Государь! И – князь Михайла!.. Для князя Михайлы Васильевича я за этими грамотами в ад спущусь! На седьмое небо поднимусь!

– Не богохульствуй, господин! – сурово одёрнул его Прокоп, к таким вещам строгий. – А впрочем… Ты, наверное, прав, коли так. Негоже нам, русским воям, от дела, царём порученного, отрекаться. Да и бабу-дуру, ляшским прелюбодеем соблазнённую, надлежит мужу возвернуть! Ишь, куда загуляла – на Польский рубеж!