Взревев от несправедливости и обиды, Дмитр бросился в драку. Даже когда его скрутили, он пытался вырваться и при этом завывал, как дикий зверь. Бык там, или козёл... Двое расшибли себе кулаки об его дубовый лоб, третий, не успев увернуться, получил затылком в нос. Затылок выдержал. Нос хрустнул...

Дмитр свалился последним, но, уже теряя сознание, он ещё видел, как, ругаясь и подсчитывая синяки и ссадины, уходили наверх тати. Ворона, неверно стоящего на ногах, уводили под белы руки, заботливо уговаривая. Потом отключился и казачий атаман...

7.

– И это – твои развалины? – мрачно спросил Кирилл, исподлобья оглядывая «развалины», вырастающие будто из воды саженей на двенадцать-пятнадцать. – Ничего себе – развалины! И как к ним прикажешь подбираться? Там же вода кругом! Болото!

– Так, это... – промямлил Яцек, виновато и испуганно покосившись на страшного московита. Плечо и тёплый бок Зарины рядом, впрочем, слегка приободрили его, и Яцек уже в полный голос сказал. – Дамба же есть! По ней можно...

Зарина рядом тихо вздохнула. Марек посмотрел презрительно, как на идиота.

– Говорил же, мне надо было идти! – со вздохом, обращаясь напрямую к Зарине, сказал он. – Разведчика нашла...

– Дамба наверняка под присмотром! – сказал сотник. – Впрочем... Если другого выхода не останется, будем атаковать через дамбу. Однако не хотелось бы. Что думаешь, Прокоп?

– Это – монастырь! – сказал Прокоп веско.

– Вот спасибо, просветил! – ухмыльнулся Шагин. – А мы думали, это – Кремль!

– В монастырях обязательно бывают подземные ходы! – Прокоп проигнорировал выпад Шагина, как если бы его не было вовсе. – Надо бы поискать...

– Времени нет, Прокоп! – поморщился Кирилл. – Вот если б хотя бы сутки... Но мы столько стоять здесь не можем. Нас – мало, меньше чем татей. Каковы бы они ни были – как воины, они знают этот лес, здесь наверняка масса ловушек. Да в конце концов, открытым приступом нам этот твой монастырь не взять! Он и впрямь как замок!

– Я знаю, что делать, сотник! – вмешался помалкивавший обычно Михайло Турчин.

– Ты?

– Я! Не забывай, я – запорожский казак. Мы и не такие лужи переплывали!

– Ну, говори! – заинтересованно сказал Кирилл.

– У моих хлопцев есть бурдюки. Немного, но два десятка наскребём. Ну, а переправиться на них – дело плёвое. Переплывём! Здесь и всего-то гребков сто надо сделать! Получаса в воде не проведём! Тем более – лето. Вода тёплая.

– Как парное молоко! – проверив на всякий случай, подтвердил Павло Громыхало. – Чур, я иду!

– Нет! – покачал головой Кирилл. – Пойду я. Ещё охотников набрать – по числу бурдюков. Ты атакуешь по дамбе, как только я подам сигнал от ворот. И полно спорить – я решил!

Несмотря на всю его твёрдость и на то, что бурдюков было всего лишь восемнадцать, охотников идти нашлось куда больше. По правде сказать, вся сотня вознамерилась идти! Другое дело, большинству пришлось довольствоваться отказом...

Спустя долгих полчаса, полуголый Кирилл вошёл в воду. Пистоли и саблю он устроил на бурдюке, без доспеха придётся обойтись... Следом за ним, в воду вошло ещё семнадцать человек – шестнадцать охотников – казаков и ратников и Шагин, никому не позволивший обскакать себя. А вода и впрямь была как парное молоко! Изумительная, нежная, ласковая, она обнимала и убаюкивала... Другое дело, воняло от неё уже не озером – болотом, преотвратно. Ну, да ничего. Воинам ещё не в таком... дерьме... купаться приходится! И чаще всего – не по собственной воле. Охотники, плывущие рядом с Кириллом, равно как и сам сотник, могли утешать себя хотя бы тем, что они полезли в воду по собственной воле.

А всё-таки жуткий вид – когда стены вырастают, словно из воды! Тёмные, безжизненные стены... над которыми полыхает багряное зарево. Монастырь жил своей, особой жизнью.

– Ух, хорошо! – пробулькал где-то рядом Шагин. – С прошлого лета не купался!

– Ты ещё погромче об этом ори! – буркнул Прокоп, тоже своего места не упустивший. – А впрочем... Лягушки на болоте так громко квакают, что даже выстрели кто из пушки – вряд ли расслышишь!

– А говорят, в болоте – змей... – мечтательно промычал Шагин.

Тут разговор пришлось прервать. Турчин не ошибся, через озеро до стен было меньше сотни гребков, и одолели их за время, куда как уступающее получасу. И вот он уже – берег! Илистое дно, переходящее в каменистую почву, почти не поросшую травой. Три-четыре шага этой земли и – стена. Отвесно уходящая в небо стена, сложенная – теперь это точно видно – из местного песчаника, не слишком прочного, но на удивление долговечного камня!

Выбрались... Отряхнулись кое-как, разобрали оружие.

– Ну, а дальше – что? – громким шёпотом поинтересовался Прокоп. – Господин, ты уж сам решай!