Мама. Отец. Я увижу их завтра. Уже завтра. Когда я вышла из кабинета лорда думать я могла лишь об этом. С одной стороны счастью моему не было предела, а с другой же... Зная свою семью, я с уверенностью могла сказать, что счастливого воссоединения мне не грозит. Наверняка сперва будет долгое и не очень приятное объяснение, от одной мысли о котором я жмурилась как кошка, которую хозяева застали на столе. Наверняка на меня будут кричать... Вот наверняка.

Отношение же к Линху каэ Орону... не сменилось, но стало двойственным. Что бы не сделал лично мне Третий лорд, как бы он ни унижал меня лично, все это перевешивало спасение моих близких. Я знала, за это придется платить и дорого, глупо было бы забывать о лекции ларо Раэна о внутреннем и внешнем круге, но все же меня переполняла благодарность, которая очень странно сочеталась с мечтой когда-нибудь поприсутствовать на похоронах Третьего лорда и первой бросить горсть земли на его гроб.

Позади раздались нарочито громкие шаги. Ларо Сэн тактично дал понять, что вновь выполняет свои обязанности надзирателя. Потрясающий образец вежливости среди оборотней, прямо-таки противоестественный. Я поблагодарила каэ Верра и сообщила, что намерена немного отдохнуть у себя и не желаю, чтобы меня беспокоили нежелательные личности. "Нежелательными" я и каэ Верр считали всех, кроме лордов и ларо Раэна. Моя "нянька" широко и доволно улыбнулась и заверила, что меня никто не потревожит.

Как оказалось, потревожили. Причем, визитер вошел ко мне самым оригинальным способом и то, кем он оказался...

Оказавшись в комнате, я легла спать и, по-видимому, уделила этому приятному занятию достаточно много времени, поскольку, когда я проснулась, в комнате было достаточно темно. Очевидно, солнце село приблизительно полчаса назад, стояла не беспроглядная ночная темень, а густые, как патока сумерки.

Оглядевшись, я обнаружила в своей обители предмет совершенно посторонний: мужчину, сидящего в кресле. На голове его был платок, повязанный на разбойничий манер. Сперва, я не поняла кто это и каким образом сюда попал, ведь пройти мимо каэ Верра невозможно, сам он никогда не вошел бы ко мне без стука... Потом зрение мое приспособилось к недостатку света и я заметила сажу на ковре и неровно стоящую каминную решетку. Убийца? Кто еще мог бы использовать такой оригинальный способ проникновения? Но почему же тогда он медлил?

Тут мой незваный гость поднял голову, и я вздохнула от изумления.

– Разве мы уже не выяснили все сегодня?
– растеряно пробормотала я.

– Боюсь, что нет, - усмехнулся полукровка.
– Наш разговор начнется только сейчас.

Это должно было звучать как угроза. Но не звучало. Да и сам голос брата короля казался мне странным: приглушенным и усталым.

А мне неожиданно стало неприятно, как я сейчас выгляжу: встрепанная, встрепанная, заспанная, а на лице наверняка отпечатались следы подушки.

– Вы позволите мне привести себя в порядок?

– Не представляю, каким образом я могу вам помешать, - пожал плечами принц.

Я тут же направилась к зеркало и наскоро стянула волосы, распущенные перед сном, в простую косу. Теперь чувствовала я себя несколько лучше, заодно и собралась перед странным разговором. Задумавшись на секунду, я зажгла свечи и активировало заклятье, глушащее звуки. Трепетно надеюсь, что если его высочество пожелает меня убить, я смогу справиться сама.

– Вы хотите еще раз рассказать о моих перспективах в Эроле?
– язвительно хмыкнула я.

– Ни в коем случае, - покачал головой принц Эрик.
– Перспективы надо сказать, в любом случае не радужные, тем, кто один раз показал неблагонадежность, никогда не будут доверять.

Рука его дернулась к наглухо застегнутому воротнику, будто ему стало душно.

– Это будет рабство, ларэ. Самое обычное рабство.

Полукровка болезненно поморщился.

Я была изумлена.

– Вы понимаете, что вы мне говорите?

– Более чем, ларэ Тьен, более чем.

– Днем...

– Днем мы не были одни.

– Оборотни...

– Боги с ними, оборотнями. Даже если кто-то из подручных Третьего лорда и подслушивал, мне это безразлично. А вот мои сопровождающие...

Я была изумлена. Тот, о ком о ком в страже говорили шепотом и сплевывая через плечо, практически в открытую заявляет мне...

– Я охотничья собака в строгом ошейнике, - тихо произнес нелюдь.
– Не более.

Он судорожно дернул ворот, шнуровку вырвал, что называется, с мясом. И я увидела широкий, в три моих пальца металлический ошейник с гравировкой, из-под ошейника выглядывал опоясывающий шею след от ожога, края которого побледнели, но ближе к металлическому ободу кожа алела.

Я знала, что это такое. "Ошейник подчинения". Считалось, будто артефакты подобного рода исчезли из обихода в Эроле около четырехсот лет назад, когда запретили рабство. В металлическую вещицу хозяин закладывал свои приказы и запреты и когда раб нарушал волю владельца, ошейник нагревался в зависимости от тяжести проступка. Судя по шрамам, покорность принцу Эрику была неприсуща.