– Не, эстет. Он от красоты тащится, ну и других к ней приучает.

– А к этому ты как попала?

– Как-как, обычно. Устроили нам, новичкам, показ. Для каждого олигарха показ отдельный делается. Телок – штук сорок согнали. Половину сразу отсеяли, типа, рожи глупые. Будто мы на «Что? Где? Когда?» мылились. Вторую половину – на подиум. А в зале – потенциальные клиенты. Но не сами, самим – западло. Они помощников присылают. Вот помощник из двадцатки еще половину отсеял. Осталось – десять. Нас опять со всех сторон, как коров племенных, обсмотрели-обмерили, о себе рассказать заставили, изложить жизненные интересы.

– И что ты сказала?

– Я скромно так глазки опустила и говорю: «Хочу сконструировать новый мультистанок, который бы с помощью компьютерной программы совмещал токарные, фрезерные и слесарные функции, то есть выдавал готовую продукцию».

– Неужели таких еще нет?

– Откуда я знаю? Я ж тогда только-только в институт поступила, станка живого еще не видала. Но эти-то, вот прикол, тоже в производстве – как свиньи в апельсинах! Им мой ответ очень понравился. Я потом листок учета смотрела, так там мой интеллект отмечен десяткой! Типа, хоть сейчас к академику!

– А потом?

– Потом – обычно. Нас десятерых позвали на ужин в ресторан. Там с нами уже общались на всякие отвлеченные темы. Выясняли общую эрудицию, запросы, сексуальные наклонности.

– В смысле?

– Ну, не лесбиянка ли, не садо-мазо или еще что. Олигарха-то беречь надо! Короче, прямо из ресторана нас четверых, прикинь, десятую часть от всех, повезли в загородный дом. Так и познакомились. Он в конце вечеринки такой мешочек бархатный вынес, говорит: девочки, посмотрите, что вам Дедушка Мороз прислал! Ну, я ручонку запустила, хоп, а там сережки с брюлликами. Подарок. Я до этого брюллики только на картинках видела. Ну, потом Канары, Мальдивы, Париж, Милан. На Рождество – сюда, в Куршевель, приехали. Вот уже год с ним тусуюсь.

– Бьет часто?

– Да нет, он не злой. Не любит только, когда ему возражают. Ленке, ее уже с нами нет, как-то волосы с темечка выдернул. Сама виновата. Он говорит, пей шампанское, а она – ликера хочу. Вот и получила на сладенькое. А мне сегодня ни за что попало. Я же лучше всех катаюсь! Если б вчера на льду ногу не растянула. Я – в поворот, а щиколотка раз – и на сторону. Слетела. А он, вместо того чтобы пожалеть.

– Да надо было сдачи дать!

– Ты че, дура? Ему вечером стыдно станет, он мне чего-нибудь подарит. Ленке, между прочим, за то, что облысела, квартиру купил! Трехкомнатную! Нет, нам повезло. Мужик нормальный. И неженатый. Никто глаза не выколет. А вот подружка моя, та самая, которая меня на кастинг притащила, к банкиру попала. Такой дядечка благообразный! Тихий, скромный, матом не ругается, этого своего еврея, ну. забыла. в подлиннике читает. А оказался – садист! Танька вся в синяках. Он, знаешь, их связывает сзади, руки-ноги вместе, и потом как воблу на веревку за шею подвешивает. В такой позе трахает. Иначе кончить не может. Танька боится, что задушится. Вроде кто-то там у них – того.

– А чего терпит?! – возмутилась я. – Смерти ждет?

– Да так-то ждать можно. Он ее в Лондоне поселил. Прилетает только на выходные, а всю неделю она свободна, живи в свое удовольствие! Денег – завались. Квартира – в самом центре, причем на Таньку записана. Я бы тоже так потерпела. Потом найдет себе какого-нибудь англичанина. Знаешь, как там наши девки котируются!

– Ну да. Так он ее и отпустит!

– Конечно, отпустит! Она ему через годик надоест, другую найдет. А квартира, шмотки, деньги и брюллики при ней останутся. Если выживет, конечно. Слушай, Дашка, клевая ты чувиха, пойдем еще выпьем?

В этот момент румяная счастливая Юлька лихо крутанулась прямо передо мной, исполняя заученный вираж.

– Дашка, ну ты вообще! Мы тебя обыскались!

– Ладно, Дашка, пока! Похромаю, – поднялась Алина. – Может, еще пересечемся.

– Это кто? – подозрительно спросил подъехавший Макс.

– Так, знакомая по работе.

– Она что, пьяная?

– Нет, упала, ногу ушибла.

– Ясно, компресс прямо на лыжне делала. – Макс носком лыжи ловко подбросил вверх пустой коньячный бутылек, поймал рукою, сунул в карман. – Разбрасывать-то зачем? Кто-нибудь на скорости наскочит – беда будет.

– Чего ты мне выговариваешь! – огрызнулась я. – Я, что ли, пила?

– Да ладно, пойдем кататься! Должен же я тебя хоть чему-нибудь научить!

– Я не хочу. Мне и так хорошо. Гуляю, воздухом дышу, никого не трогаю. Лучше пойдемте кофе попьем – чего-то я озябла.

– Пойдемте, пойдемте! – застучала палками Юлька. – А потом на сноуборде, да, Макс?

– Посмотрим, – уклончиво ответил наш спутник.

В баре неподалеку, где мы заказали кофе и горячие пирожки с вишней, Макс вдруг словно забыл о существовании Юльки. Он заглядывал мне в глаза, рассказывал анекдоты, умело пародировал известных людей. Я хохотала, как подорванная, а Юлька хмурилась все больше и больше. Наконец она встала, громко отодвинув стул.

– Я в номер пошла. А вы тут развлекайтесь!

Оторопев от такого заявления, я даже не нашлась, что сказать, а Макс равнодушно повернул к Юльке голову и промолвил:

– Иди, деточка, отдохни, как раз тихий час.

– Ты что? – уставилась я на Макса. – Обалдел?

– Да пусть уже идет, – махнул он рукой, – надоела, хоть вдвоем побудем.

– Кто?

– Мы с тобой, Даш, – он накрыл мою руку своей ладонью, – ты думаешь, я с Юлькой просто так валандаюсь? Мне рядом с тобой быть хочется.