По заключеніи этой сентенціи, оказавшей, повидимому, могущественное вліяніе на разнженныя чувства жирнаго парня, онъ и м-ръ Уэллеръ, въ сопровожденіи миссъ Эммы, направили свои шаги въ огромную кухню, гд уже между тмъ собралось все джентльменское общество, слдуя ежегодному святочному обыкновенію, которое съ незапамятныхъ временъ исполнялось предками старика Уардля.

На потолк этой кухни, въ самомъ ея центр, старикъ Уардль повсилъ собственными руками огромную втвь омелы, и эта знаменитая втвь мгновенно подала поводъ къ самой восхитительной и отрадной сцен, гд опять первая роль должна была принадлежать достославному основателю и президенту столичнаго клуба. Подбоченясь и расшаркиваясь обими ногами, м-ръ Пикквикъ ловко подлетлъ къ старой леди, взялъ ее за руку, подвелъ къ таинственной втви и привтствовалъ свою даму со всею любезностью кавалера временъ леди Толлинглауеръ. Старая леди соблаговолила принять поцлуи великаго человка со всмъ достоинствомъ и важностью, приличною такому торжественному случаю; но молодыя двицы, вс до одной, вздумали на первый разъ оказать ршительно сопротивленіе, потому, вроятно, что старинный обрядъ утратилъ свое первобытное значеніе въ ихъ глазахъ, или потому, что сопротивленіе ихъ естественнымъ образомъ могло возвысить цнность удовольствій отъ буквальнаго исполненія стариннаго обряда. Какъ бы то ни было, молодыя двицы зашумли, засуетились, забарахтались, завизжали, забгали по всмъ угламъ и обращались ко всмъ возможнымъ уловкамъ, не думая, однакожъ, выбгать изъ кухни, что, конечно, всего легче и скоре могло бы каждую изъ нихъ освободить отъ назойливости неотвязчивыхъ джентльменовъ. Казалось, эта суматоха начинала уже надодать нкоторымъ господамъ; но въ ту пору, когда, повидимому, пропадала всякая надежда на буквальное исполненіе обряда, двицы вдругъ остановились какъ вкопанныя, и смиренно подставили свои розовыя щечки для джентльменскихъ поцлуевъ. М-ръ Винкель поцловалъ молодую двушку съ черными глазами; м-ръ Снодграсъ приложилъ свои губы къ сахарнымъ устамъ миссъ Эмиліи Уардль; м-ръ Уэллеръ, не дожидаясь очереди стоять подъ святочнымъ кустомъ, перецловалъ всю прислугу женскаго пола, начиная съ миссъ Эммы. Бдные родственники цловали, кто кого попалъ, не разбирая ни возраста, ни пола. Старикъ Уардль стоялъ неподвижно и безмолвно, прислонившись спиною къ камину и обозрвая всю эту сцену съ неизрченнымъ наслажденіемъ. Жирный толстякъ оскалилъ зубы и пожиралъ святочный пирогъ.

Мало-по-малу все угомонилось и пришло въ обыкновенный порядокъ. Поцловавъ еще разъ достопочтенную праматерь семейства, м-ръ Пикквикъ величаво остановился подъ завтнымъ деревомъ, и мысли его, повидимому, погрузились въ созерцаніе золотого вка. Въ эту минуту, вдругъ, ни съ того, ни съ сего, молодая двица съ черными глазами бросилась на шею великаго мужа и влпила самый звонкій поцлуй въ его лвую щеку. Оказалось, что это было условленнымъ сигналомъ, и прежде чмъ м-ръ Пикквикъ усплъ опомниться и вникнуть въ сущность дла, цлый хоръ веселыхъ двицъ окружилъ его со всхъ сторонъ.

Умилительно и трогательно было видть, какъ великій человкъ стоялъ въ самомъ центр этой цвтущей группы: его цловали въ лобъ, въ виски, въ подбородокъ, въ щеки и даже въ очки; но посл всхъ этихъ поцлуевъ, сопровождавшихся громкимъ смхомъ, открылась сцена еще боле трогательная и умилительная. Невидимая рука вдругъ сорвала очки съ его ученаго президентскаго носа и завязала ему глаза шелковымъ платкомъ: понуривъ голову и растопыривъ руки, м-ръ Пикквикъ переходилъ изъ угла въ уголъ и отъ одной стны къ другой, до тхъ поръ, пока не удалось ему поймать одного изъ бдныхъ родственниковъ, который уже потомъ все остальное время пробгалъ съ завязанными глазами. Посл жмурокъ, гд м-ръ Пикквикъ оказалъ необыкновенную ловкость, наступила знаменитая игра въ "Хватай Дракона" {Въ металлическую чашку, наполненную спиртомъ, бросаютъ нсколько ягодъ изюма и потомъ зажигаютъ спиртъ. Дйствующія лица обязаны ловить эти ягоды изъ горящей влаги. Въ этомъ и состоитъ игра называемая "Snap Dragon". Прим. перев.}, продолжавшаяся до тхъ поръ, пока вс дйствующія лица пережгли свои пальцы. Затмъ, среди кухни, явился великолпный столъ, гд между прочимъ вс и каждый должны были угощать себя яблочнымъ виномъ, которое пнилось и кипло въ огромномъ сосуд изъ красной мди.

— Превосходно! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, бросая вокругъ себя торжественные взоры. — Вотъ это ужъ подлинно можно назвать комфортомъ нашей незатйливой жизни.

— Мы неизмнно каждый годъ соблюдаемъ этотъ обычай, — сказалъ м-ръ Уардль. — Хозяева и слуги садятся вс вмст за столомъ, и, въ ожиданіи полночи, обыкновенно разсказываетъ кто-нибудь старинную исторію. Трундель, возьми кочергу, любезный, и поправь огонь.

Миріады искръ посыпались отъ горящихъ головней, и яркое пламя изъ камина отразилось на всхъ лицахъ.

— Хотите ли, господа, я пропою вамъ псню? — сказалъ м-ръ Уардль.

— Сдлай милость, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ.

И м-ръ Уардль, наполнивъ кубокъ яблочной настойкой, проплъ, къ удовольствію всей компаніи, святочную пснь, гд доказывалось какъ дважды-два, что зима — самое лучшее изъ временъ года, a святки — лучшая недля во всей зим. Залпъ рукоплесканій и заздравный тостъ, предложенный всмъ хоромъ, были достойною наградою для благороднаго пвца.

— Уфъ, какая демонская погода, господа! — сказалъ одинъ изъ гостей, заглянувшій въ окно.

— A что? — спросилъ Уардль.

— Снгъ валитъ хлопьями, втеръ воетъ какъ голодный волкъ, и, кажется, подымается мятель.

— О чемъ это онъ говоритъ? — съ безпокойствомъ спросила старая леди. — Ужъ не случилось ли чего-нибудь.

— Нтъ, матушка, ничего, — отвчалъ Уардль, — Джемсъ замтилъ только, что на двор поднимается вьюга. Отсюда даже слышно, какъ втеръ реветъ черезъ трубу.

— Вотъ что! — сказала старая леди. — Помню, лтъ за пять передъ тмъ, какъ умереть твоему отцу, былъ такой-же сильный втеръ, и снгъ почти залпилъ переднія окна. Въ тотъ самый вечеръ онъ еще разсказалъ намъ исторію о чертенятахъ, которые унесли старика Габріэля Грубба. Я это очень хорошо помню.

— О какой это исторіи говоритъ ваша матушка? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— То есть, собственно говоря, никакой тутъ исторіи нтъ, любезный другъ. Фантазія довольно странная: ей пришелъ въ голову могильщикъ, о которомъ въ здшнемъ народ носятся слухи, будто чертенята занесли его въ какія-то невдомыя страны.

— Прошу покорно! — воскликнула старая леди. — Разв есть между вами безтолковыя головы, которыя не поврятъ этому разсказу? Прошу покорно! Ты еще ребенкомъ могъ слышать и знать, что все истинная правда. Вдь Грубба унесли?

— Ну, да матушка, я не сомнваюсь, если вамъ угодно, — съ улыбкой отвчалъ Уардль. видишь ли, другъ Пикквикъ, жилъ-былъ могильщикъ Груббъ, котораго занесли чертенята: вотъ теб и вся исторія отъ начала до конца.

— О, нтъ, этимъ ты не отдлаешься, Уардль: я хочу слышать все, по порядку, и твоя обязанность разсказать намъ, какъ это было, и зачмъ, и почему.

Уардль улыбнулся и поспшилъ предложить заздравный тостъ, принятый всми съ одинаковымъ восторгомъ. Затмъ, когда вс глаза и уши обратились на него, онъ началъ разсказывать слд…