— Подите-ка сюда, плутишка.

Мальчикъ повиновался.

— Зачмъ вы стояли, выпуча глаза, на площади?

— Нтъ, сэръ, я не стоялъ, — отвчалъ мальчикъ.

— Смотри, y меня держать ухо востро, лнивецъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ грознымъ тономъ. — Кто, думаете вы, станетъ требовать услугъ ученаго джентльмена, какъ скоро будетъ извстно, что его мальчикъ прыгаетъ на улиц черезъ веревочку или играетъ въ мраморные шарики съ другими ребятишками? Понимаете-ли вы, повса, въ чемъ состоятъ ваши обязанности?

— Понимаю, сэръ.

— Еще бы не понимать! Ну, разнесены лекарства?

— Разнесены.

— Куда вы отнесли порошки для ребенка?

— Въ тотъ большой домъ, гд недавно были крестины.

— Хорошо. A пилюли съ ярлычкомъ: "по четыре раза въ день".

— Туда, гд живетъ старый джентльменъ съ подагрою въ ногахъ.

— Очень хорошо. Затворите дверь и маршъ въ лавку.

— Эге! — сказалъ м-ръ Винкель, когда мальчикъ ушелъ въ аптеку. — Дла-то, стало быть, идутъ вовсе не такъ дурно, какъ вы сначала хотли меня уврить. Вы разсылаете по городу лекарства.

М-ръ Бобъ Сойеръ заглянулъ въ лавку, чтобы удостовриться въ отсутствіи посторонняго слушателя, и потомъ, нагибаясь къ уху м-ра Винкеля, проговорилъ:

— Онъ разноситъ ихъ наудалую, куда ни попало.

М-ръ Винкель широко открылъ свои глаза. Бобъ Сойеръ и пріятель его засмялись.

— Какъ же это, господа? Я тутъ ровно ничего не понимаю, — сказалъ м-ръ Винкель.

— A штука очень проста, — сказалъ Бобъ. — Видите ли, какъ все это происходитъ: мальчишка идетъ въ извстный домъ, звонитъ изо всей мочи y подъзда, выбгаетъ слуга, онъ отдаетъ ему пакетъ съ лекарствомъ и, не говоря ни слова, уходитъ прочь. Слуга передаетъ пакетъ въ столовую, господинъ открываетъ и читаетъ:- "Микстуру на ночь по дв ложки… пилюли какъ сказано… полосканье какъ обыкновенно… порошки какъ предписано. Отъ Роберта Сойера, намстника Ноккморфа. Приготовлено въ его собственной аптек". — И такъ дале. Господинъ передаетъ своей жен; та читаетъ и передаетъ слугамъ. Пакетъ совершаетъ путешествія отъ лакейской до кухни, отъ кухни до конюшни. На другой день мальчишка приходитъ опять и говоритъ:- "Очень жалю… ошибся… напрасно побезпокоилъ… хлопотъ множество… лекарство было назначено въ другое мсто… м-ръ Сойеръ, преемникъ Ноккморфа, проситъ извинить". — Дло между тмъ сдлано своимъ чередомъ и въ нсколько дней фамилія знаменитаго доктора расходится по всему городу. Поврьте, любезный другъ, что эта продлка лучше всякихъ газетныхъ объявленій. Есть y насъ четырехъ-унцевая бутылочка, которая обгала половину Бристоля и еще далеко не кончила своего путешествія.

— Ахъ, Боже мой, да это въ самомъ дл превосходная выдумка! — замтилъ м-ръ Винкель.

— Что-жъ длать? Надо подниматься на хитрости ученымъ людямъ, — сказалъ Бобъ Сойеръ. — Бенжаменъ и я выдумали около дюжины такихъ веществъ. Такъ, напримръ, ламповщикъ получаетъ отъ меня восемнадцать пенсовъ въ недлю за то, что ночь разъ по десяти стучится бшенымъ образомъ въ мои ворота, привлекая вниманіе всхъ сосдей; и когда я бываю въ вокзал или театр, мальчишка съ величайшимъ ужасомъ на лиц вбгаетъ въ залу и вызываетъ меня къ мнимому больному. — "Съ кмъ-нибудь сдлалось дурно, — говорить толпа. — Прислали за докторомъ Сойеромъ. Боже мой, какъ занятъ этотъ молодой человкъ!"

Открывая такимъ образомъ эти интересныя мистеріи медицинской профессіи, м-ръ Бобъ Сойеръ и другъ его Бенъ Алленъ облокотились на спинки своихъ креселъ и закатились самымъ веселымъ и громкимъ смхомъ. Вслдъ затмъ разговоръ перешелъ на другой предметъ, получившій личный интересъ для самого м-ра Винкеля.

Мы уже имли случай намекнуть въ своемъ мст, что м-ръ Бенжаменъ Алленъ становился особенно нжнымъ и даже сантиментальнымъ посл водки. Это, конечно, не единственный случай, и мы знавали на своемъ вку многихъ паціентовъ, подверженныхъ сантиментальности, вслдствіе употребленія сердцекрпительныхъ напитковъ. Въ настоящій періодъ своего существованія, м-ръ Бенжаменъ Алленъ чувствовалъ особенное предрасположеніе къ нжности сердечной. Уже около трехъ недль онъ жилъ безвыходно въ квартир своего задушевнаго друга и товарища по медицинской профессіи. М-ръ Бобъ Сойеръ никогда не отличался особенно воздержной жизнью и никакъ нельзя сказать, чтобы м-ръ Бенжаменъ Алленъ владлъ слишкомъ крпкою головою. Слдствіемъ этихъ обстоятельствъ, соединенныхъ вмст, было то, что м-ръ Бенжаменъ Алленъ колебался все это время между опьянніемъ и совершеннымъ пьянствомъ.

— Другъ мой, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, пользуясь кратковременной отлучкой м-ра Боба Сойера, который пошелъ въ аптеку ревизовать свои подержанныя піявки, — милый другъ мой, я очень несчастенъ.

М-ръ Винкель поспшилъ выразить свое соболзнованіе и полюбопытствовалъ узнать причину горести несчастнаго студента.

— Ничего, дружище, ничего, — сказалъ Бенжаменъ. — Вы вдь, я думаю, помните Арабеллу, Винкель, сестру мою Арабеллу, смазливую двчонку, Винкель, черноглазую и краснощекую, которую вы встрчали прошлой зимой на хутор y старика Уардля. Не знаю, обратили-ли вы на нее вниманіе: двчонка замчательная, Винкель. Мои черты, вроятно, могутъ напоминать ее нкоторымъ образомъ.

Но м-ръ Винкель превосходно помнилъ очаровательную Арабеллу, и черты ея никогда не изглаживались изъ его души. Ему не было никакой надобности вглядываться въ лицо ея братца Бенжамена, который на самомъ дл былъ весьма дурною и неврною копіею интересной двицы. Преодолвая внутреннее волненіе, м-ръ Винкель отвчалъ, что онъ хорошо помнитъ молодую леди и надется, что она, конечно, совершенно здорова.

— Другъ нашъ Бобъ — чудесный малый, какъ вы думаете, Винкель? — сказалъ въ отвтъ м-ръ Бенъ Алленъ.

— Ваша правда, — сказалъ м-ръ Винкель, не предчувствуя ничего добраго отъ этого тснаго соединенія двухъ именъ.

— Я предназначилъ ихъ другъ для друга, — продолжалъ м-ръ Бенъ Алленъ, опрокидывая свою рюмку съ особенною выразительностью. — Они сотворены другъ для друга, ниспосланы въ этотъ міръ другъ для друга, рождены другъ для друга, Винкель. Замтьте, любезный другъ, особое назначеніе, предусмотрительность и прозорливость судьбы: вся разница между ними только въ пяти годахъ, и они оба празднуютъ свое рожденіе въ август.