Все это было прелюдіей къ наслажденіямъ высшаго разряда, къ поэтическимъ наслажденіямъ. Ихъ открыла м-съ Поттъ, зачирикавши слабымъ голосомъ небольшое стихотвореньице въ классическомъ дух, приспособленномъ къ ея роли Аполлона. Затмъ сама м-съ Гонтеръ продекламировала свою "Элегію къ издыхающей лягушк". Публика пришла въ не-описанный восторгъ и сопровождала громкимъ «браво» каждую строфу. Къ удовольствію всхъ любителей изящнаго, м-съ Львица Гонтеръ должна была декламировать въ другой разъ, и нкоторые изъ гостей изъявили желаніе слышать ее въ третій разъ, но большинство публики, ожидавшей питательнаго завтрака, избавило хозяйку отъ лишняго труда. Его сіятельство графъ Сморльторкъ и многіе другіе джентльмены замтили весьма основательно, что было бы неблагоразумно и совсмъ неделикатно злоупотреблять такъ долго снисходительнымъ терпніемъ м-съ Львицы Гонтеръ. Поэтому, несмотря на совершеннйшую готовность со стороны хозяйки читать еще нсколько разъ "Издыхающую лягушку", скромные и деликатные гости отказались наотрзъ ее слушать, и, когда вслдъ затмъ отворились двери павильона, гд устроенъ былъ завтракъ, публика хлынула туда съ величайшею поспшностью, такъ какъ было вообще извстно, что м-съ Львица Гонтеръ, приглашая къ себ больше сотни гостей, устраивала завтракъ только на пятьдесятъ персонъ: вся заботливость ея въ такихъ случаяхъ обращалась на однихъ львовъ, a мелкія животныя должны были промышлять о себ сами.

— Гд же м-ръ Поттъ? — спросила м-съ Львица Гонтеръ, собирая вокругъ себя знаменитыхъ львовъ.

— Здсь я, сударыня, — отвчалъ редакторъ, выходя изъ отдаленнаго конца павильона. Безъ этого приглашенія хозяйки онъ рисковалъ остаться голоднымъ на весь день.

— Почему вы къ намъ не придете? — продолжала м-съ Львица Гонтеръ.

— Пожалуйста, не безпокойтесь о немъ, — сказала м-съ Поттъ обязательнымъ тономъ, — вы напрасно принимаете на себя лишнія хлопоты, м-съ Гонтеръ. — Вдь теб хорошо тамъ. мой милый, не правда ли?

— Очень хорошо, мой ангелъ, — отвчалъ несчастный Поттъ, сдлавъ кислую гримасу.

Бдный супругъ! Повелительный взглядъ м-съ Поттъ уничтожилъ мгновенно его могущество и силу, и орудіе казни, которое онъ держалъ въ своихъ рукахъ, становилось теперь ничтожной игрушкой въ присутствіи повелительной супруги.

М-съ Львица Гонтеръ бросала вокругъ себя торжественные взгляды. Графъ Сморльторкъ погруженъ былъ въ созерцаніе роскошныхъ блюдъ; м-ръ Топманъ усердно угощалъ раковымъ салатомъ знаменитыхъ львицъ, обнаруживая высокую степень граціозности, столь свойственной испанскимъ бандитамъ; м-ръ Снодграсъ, искусно отстранивъ молодого джентльмена, поставлявшаго критическія статьи для итансвилльской «Синицы», объяснялъ патетическія мста молодой красавиц, завдывавшей стихотворнымъ отдломъ на страницахъ «Синицы»; м-ръ Пикквикъ любезничалъ и насыщался, занимая одно изъ самыхъ почетныхъ мстъ подл самой хозяйки. Отборный кружокъ былъ, повидимому, сформированъ вполн, и не было недостатка ни въ одной особ; но вдругъ, къ общему изумленію, м-ръ Левъ Гонтеръ, стоявшій до сихъ поръ y дверей, — его обязанностью всегда было стоять y дверей, — бойко выступилъ на сцену и проговорилъ суетливымъ тономъ:

— Фицъ-Маршалъ, душенька, Фицъ-Маршалъ…

— Ахъ, какъ это кстати! — сказала м-съ Львица Гонтеръ, — поторопись, мой другъ, очистить дорогу для м-ра Фицъ-Маршала. Пусть онъ идетъ прямо къ намъ: мн надобно побранить м-ра Фицъ-Маршала за его слишкомъ поздній визитъ.

— Раньше не могъ, м-съ Гонтеръ, — отвчалъ голосъ изъ толпы, — тьма народу… комната биткомъ… запыхался, усталъ… пробираюсь.

Ножъ и вилка выпали изъ рукъ президента Пикквикскаго клуба. Онъ взглянулъ черезъ столъ на бандита въ зеленой куртк: м-ръ Топманъ дрожалъ какъ въ лихорадк и смотрлъ съ такимъ отчаяннымъ видомъ, какъ будто земля готова была разступиться подъ его ногами.

. — Уфъ! — продолжалъ м-ръ Фицъ-Маршалъ, пробираясь сквозь густую толпу турокъ и всадниковъ, отдлявшихъ его отъ стола, гд сидли знаменитйшіе львы: — демонскій раутъ!.. вытерли, выгладили, выутюжили… ни морщинки на мундир, лучше всякой прачки… Ха, ха, ха! Странный катокъ… истерся… гладокъ, какъ налимъ… уфъ!

Продолжая стрлять этими и подобными стенографическими сентенціями, молодой человкъ въ костюм флотскаго офицера подошелъ къ столу, и озадаченные пикквикисты увидли передъ собой м-ра Альфреда Джингля.

Лишь только взялъ онъ и пожалъ протянутую руку м-съ Львицы Гонтеръ, глаза его столкнулись съ пылающими очами президента Пикквикскаго клуба.

— Скверный анекдотъ! — воскликнулъ м-ръ Джингль.

— Совсмъ забылъ… ждетъ почтальонъ… надо расквитаться… сейчасъ ворочусь.

— Зачмъ вамъ безпокоиться самимъ? — перебила м-съ Львица Гонтеръ, — Предоставьте этотъ трудъ лакею или, всего лучше, моему мужу.

— Нтъ, нтъ… лучше самъ… мигомъ назадъ.

И съ этими словами м-ръ Джингль снова исчезъ въ густой толп.

— Позвольте спросить васъ, м-съ Гонтеръ, — сказалъ взволнованный м-ръ Пикквикъ, выдвигаясь изъ-за стола, — кто этотъ молодой человкъ и гд онъ живетъ?

— М-ръ Фицъ-Маршалъ, единственный представитель древняго и знатнаго рода, — отвчала м-съ Львица Гонтеръ, — мн будетъ очень пріятно познакомить васъ, м-ръ Пикквикъ. Графъ будетъ отъ него въ восторг.

— Да, да, — сказалъ скороговоркой м-ръ Пикквикъ, — но гд онъ живетъ?

— Онъ остановился въ Бери, въ гостиниц "Встникъ".

— Въ Бери?

— Да, за нсколько миль отъ Итансвилля. — Что съ вами, м-ръ Пикквикъ? Надюсь, вы не думаете оставить насъ такъ скоро?

Но, прежде чмъ м-съ Львица Гонтеръ кончила свою рчь, м-ръ Пикквикъ, задыхаясь отъ внутренняго волненія, погрузился въ густую толпу и благополучно вышелъ въ садъ, гд черезъ нсколько минутъ присоединился къ нему м-ръ Топманъ.

— Наглецъ! Негодяй! — говорилъ м-ръ Пикквикь.

— Длать нечего теперь, — сказалъ м-ръ Топманъ, — ушелъ!

— Я буду преслдовать его!