— Вы какъ попали сюда?

— Очень просто. Мы, то есть Трундель и я, вздумали поохотиться на здшнихъ поляхъ, — отвчалъ м-ръ Уардль. — Мы пріхали въ эту гостиницу сегодня вечеромъ и съ изумленіемъ услышали отъ здшнихъ слугъ, что и вы тоже здсь. Чудесная встрча, Пикквикъ, право! — продолжалъ веселый старикъ, хлопнувъ по плечу своего любезнаго друга. — Я радъ, что вы здсь. Мы устроимъ общими силами забавную потху, и авось м-ръ Винкель еще разъ покажетъ намъ свою удаль… помните?

М-ръ Пикквикъ ничего не отвчалъ. Онъ даже не освдомился о здоровьи своихъ друзей на дач Дингли-Делль. Допивъ на скорую руку другую чашку чаю, разбавленную ромомъ, онъ отправился въ свою спальню, приказавъ Самуэлю явиться къ нему со свчою, какъ скоро онъ позвонитъ.

Звонокъ раздался черезъ нсколько минутъ. М-ръ Самуэль Уэллеръ явился въ спальню своего господина.

— Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, бросая безпокойный взглядъ изъ-подъ блой простыни.

— Что прикажете? — сказалъ м-ръ Уэллеръ.

М-ръ Пикквикъ повернулся на другой бокъ и не сказалъ ничего. М-ръ Уэллеръ снялъ со свчи.

— Самуэль, — проговорилъ опять м-ръ Пркквикъ, длая, повидимому, величайшее усиліе.

— Что прикажете? — отвчалъ еще разъ м-ръ Узллеръ.

— Гд этотъ Троттеръ?

– Іовъ, сэръ?

— Да.

— Ухалъ, сэръ.

— Со своимъ господиномъ, я полагаю?

— Съ господиномъ или другомъ, чортъ его знаетъ, только вы угадали, сэръ: онъ отправился вмст съ нимъ. Мошенники, сэръ.

— Джингль, я полагаю, нарочно подослалъ этого сорванца, чтобъ провести насъ?

— Именно такъ.

— Всю эту сказку насчетъ похищенія двицы онъ выдумалъ?

— Непремнно. Ловкіе мошенники, сэръ, пройдохи первой руки.

— Въ другой разъ, я полагаю, этотъ Джингль не такъ легко ускользнетъ изъ моихъ рукъ.

— Разумется, — отвчалъ м-ръ Уэллеръ.

— И гд бы я ни встртилъ этого мошенника, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, приподнимаясь съ постели и ударивъ со всего размаха пуховую подушку, — гд бы я ни встртилъ этого проклятаго Джингля, я сотру его съ лица земли или мое имя — не Пикквикъ.

— A вотъ, сэръ, только бы заграбастать мн въ свои лапы этого каналью съ восковой рожей, я повыжму настоящую водицу изъ его оловянныхъ буркулъ или мое имя — не Уэллеръ. Спокойной вамъ ночи, сэръ.

Организмъ м-ра Пикквика, крпкій и сильный, приспособленный вообще къ перенесенію всякихъ трудовъ и напряженій, не могъ, однакожъ, устоять противъ сцпленія непредвиднныхъ напастей, испытанныхъ имъ въ достопамятную ночь, описанную въ послдней глав. Холодная ванна на мокрой земл и спертый воздухъ въ душномъ чулан произвели разрушительное дйствіе на его ноги и желудокъ.

Поутру на другой день м-ръ Пикквикъ почувствовалъ страшный припадокъ ревматизма.

Но, несмотря на физическую немощь, духъ его былъ бодръ, и мысли текли стройнымъ потокомъ въ его свтлой голов. Онъ былъ веселъ и даже остроуменъ, какъ всегда. Не чувствуя ни малйшей досады и никакого огорченія по поводу послднихъ приключеній, онъ смялся отъ всей души, когда м-ръ Уардль намекалъ шутливымъ тономъ на его ночныя похожденія въ двичьемъ саду.

Этого мало. Въ первые два дня м-ръ Пикквикъ, принужденный лежать въ постели, призвалъ къ себ своего слугу, который и былъ при немъ безотлучно. Въ первый день м-ръ Самуэль Уэллеръ забавлялъ ученаго мужа анекдотами и повствованіями о различныхъ событіяхъ дйствительной жизни, во второй — м-ръ Пикквикъ потребовалъ перо, чернильницу, бумагу и просидлъ до глубокой ночи за письменнымъ столомъ. На третій день великій человкъ, продолжая засдать въ своей спальн, отправилъ записку къ господамъ Трунделю и Уардлю, приглашая ихъ завернуть къ нему вечеркомъ и вмст осушить бутылочку-другую вина. Приглашеніе принято было съ большою благодарностью; когда же тесть и зять услись въ комнат ученаго мужа за гостепріимнымъ столомъ, м-ръ Пикквикъ поспшилъ вынуть изъ своего портфеля небольшую тетрадку, гд помщалось послднее произведеніе его плодовитаго пера.

— Это, господа, небольшой разсказъ, записанный мною вчера со словъ моего болтливаго слуги, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Разумется, я придалъ ему литературную форму. Хотите слушать?

— Сдлайте милость, — сказалъ м-ръ Трундель.

И м-ръ Пикквикъ, кашлянувъ два раза, принялся читать -

Повсть о приходскомъ писар.

"Однажды, — это, впрочемъ, было давно, очень давно, — въ небольшомъ мстечк, вдали отъ британской столицы жилъ-былъ маленькій человкъ, по имени Натаніэль Пипкинъ, занимавшій должность приходскаго писаря въ этомъ мстечк. Хижина его стояла на прозжей улиц, минутъ на десять ходьбы до маленькой церкви и приходской школы, гд регулярно каждый будничный день, отъ девяти часовъ утра до четырехъ вечера, онъ училъ читать и писать маленькихъ ребятишекъ. Былъ онъ, какъ можете себ представить, предобрйшее созданіе въ мір, съ кривымъ носомъ и кривыми ногами; немного онъ косилъ лвымъ глазомъ и немного прихрамывалъ правой ногой. Образцомъ всхъ училищъ считалъ онъ свою собственную благоустроенную школу. Разъ, одинъ только разъ въ своей жизни, Натаніэль Пипкинъ видлъ епископа, настоящаго епископа, съ руками въ карманахъ шелковаго платья и съ парикомъ на голов. Тогда онъ былъ еще мальчишкой шестнадцати лтъ.

"Это было великимъ событіемъ въ жизни Натаніэля Пипкина, и можно было думать, что съ этой поры уже ничто боле не возмутитъ чистаго и свтлаго потока его земного бытія. Случалось, однакожъ, и совсмъ не такъ, какъ можно было думать. Однажды въ прекрасный лтній день, около двухъ часовъ посл полудня, когда Натаніэль Пипкинъ ломалъ свою голову надъ аспидной доской, придумывая грозную задачу въ назиданіе и наказаніе одному негодному мальчишк, глаза его вдругъ устремились на розовое, цвтущее личико Маріи Лоббсъ, единственной дочери старика Лоббса, сдельника ремесломъ, жившаго насупротивъ приходской церкви. Это мгновеніе сдлалось второю знаменитою эпохой въ жизни Натаніэля Пипкина.