Флоренса, обративъ испуганные глазки на ужасную старуху, съ возможной скоростью начала дрожщими руками исполнять ея приказь. Когда она скинула съ себя вс эти наряды, м-съ Браунъ внимательно ихъ осмотрла, и, по-видимому, осталась совершенно довольною добротой и высокой цнностью матерій.

— Ум-мъ! — прохрипла старая вдьма, устремивь сверкающіе зрачки на блдіюе лицо своей жертвы. — Больше ничего не видать на теб кром башмаковъ. Давай сюда башмаки.

Флоренса проворно скинула башмаки, надясь этой готовностью угодить м-съ Браунь. Тогда старуха начала рыться въ куч лохмотьевъ и черезъ нсколько минутъ вытащила оттуда какое-то грязное платьице, старый истасканный салопъ съ разнокалиборными заплатами и безчисленными прорхами по бокамъ, и гадкую испачканную тряпицу, суррогатъ женской шляпы, вытащенный, вроятно, изъ помойной ямы или навозной кучи. Она приказала Флоренс одваться, и бдная двочка, надясь на скорое освобожденіе, поспшно стала напяливать на себя эти лохмотья.

Надвая гадкую шапку, похожую боле на какое-то изорванное сдло, чмъ на женскій головной уборъ, Флоренса второпяхъ запуталась въ своихъ роскошныхъ волосахъ и долго не могла приладить этой тряпки къ своей голов. М-съ Браунъ схватила огромныя ножницы и вдругь пришла въ неописанное изумленіе, при взгляд на свою жертву.

— Зачмъ ты не оставила меня въ поко, — закричала старуха, — когда я была довольна? Глупая двчонка!

— Прости меня. Я не знаю, что я сдлала, — лепетала Флоренса. — Я не виновата.

— Вотъ я теб дамъ не виновата! — завопила старая вдьма, взъерошивая съ неистовымь удовольствіемъ локоны бднаго ребенка. — Ахь, ты, Господи Владыка! Другая на моемъ мст прежде всего сорвала бы съ тебя эту гриву!

У Флоренсы отлегло отъ сердца, когда она увидла, что старух нужны только ея волосы, a не голова. Она съ кротостью обратила на нее глаза и не сдлала никакого соиротивленія.

— Если бы y меня y самой не было двки, которая такъ-же, какъ и ты щеголяла своими волосами, — сказала м-съ Браунъ, — я не оставила бы ни одного клочка на твоей башк. Но теперь далеко моя двка, далеко за морями! У! у!

Это восклицаніе вовсе не мелодическое, но исполненное глубокой тоски и сопровождаемое дикими жестами костлявыхъ рукъ, болзненно отозвалось въ сердц Флоренсы, и она еще больше испугалась страшной старухи. Это обстоятельство спасло ея локоны. Взмахнувъ два-три раза огромными ножницами надъ ея головой, м-съ Браунъ велла ей хорошенько запрятать волосы подъ шляпу, и не подавать соблазнительнаго повода къ искушенію. Одержавъ надъ собой такую трудную побду, старуха снова услась на кучу костей, закурила коротенькую черную трубку, и губы ея зачавкали наистрашнйшимъ образомъ, какъ будто бы она хотла проглотить чубукъ.

Выкуривъ трубку, она велла Флоренс нести кроличью шкуру, чтобы придать ей видъ своей обыкновенной спутницы и сказала, что отведетъ ее на большую улицу, откуда она можетъ разспрашивать о дорог къ своимъ друзьямъ. Но въ то же время старуха, съ грозными заклятіями и подъ опасеніемъ страшнаго мщенія, строго-настрого запретила своей жертв справляться объ отцовскомъ дом, который могь быть очень недалеко; a она должна была разспрашивать объ отцовской контор въ Сити, простоявъ напередъ на одномъ мст, гд будетъ указано, до тхъ поръ, пока часы не пробьютъ трехъ. Вс эти распоряженія м-съ Браунъ подкрпила увреніемъ, что за ней станутъ присматривать зоркіе глаза, и ни одно ея движеніе не укроется отъ бдительнаго наблюденія. Флоренса общала во всей точности выполнить строгія приказанія.

Наконецъ, м-съ Браунъ, выступая впередъ, повела превращенную и оборванную двочку по лабиринту тсныхъ улицъ, переулковъ и закоулковъ, которые черезъ нсколько времени вывели ихъ на пустой огромный дворъ съ проходными воротами, откуда можно было слышать стукъ прозжавшихъ экипажей. Указавъ на эти ворота, старуха на прощаньи схватила свою спутницу за волосы, какъ будто раскаявалась въ своемъ великодушіи, и сказала глухимъ голосомъ:

— Ну, теперь ты знаешь, что длать. Стой тутъ до трехъ часовъ, и потомъ отыскивай контору отца. Да смотри y меня ни, гу-гу! не то я задушу тебя, какъ кошку.

Флоренса почувствовала, что гора свалилась съ ея плечъ, когда она осталась одна. Врная строгимъ приказаніямъ, она робко остановилась въ одномъ углу пустого двора и, обернувшись назадъ, увидла, что страшная старуха все еще стоитъ y забора, трясетъ головой и машетъ кулакомъ. какъ бы припоминая свои угрозы. Вслдъ за тмъ, перепуганная двочка еще оглядывалась нсколько разъ, почти каждую минуту; но старуха уже исчезла, и не было больше никакихъ слдовъ ея тайнаго или явнаго присутствія.

Мало-по-малу Флоренса начала въ своей засад присматриваться и прислушиваться къ уличной суматох, съ нетерпніемъ дожидаясь вожделнныхъ ударовъ часового колокола. Но часы, по-видимому, сговорились никогда не пробить трехъ. Наконецъ, къ несказанному счастью, на колокольн забили четверти, и вслдъ затмъ раздалось: разъ, два, три; Флоренса оглянулась во вс стороны, сдлала шагъ впередъ, но тутъ же остановилась, опасаясь оскорбить этой торопливостью всемогущихъ шпіоновъ м-съ Браунъ. Потомъ, уврившись, что никто за ней не присматриваеть, она поспшно, какъ только позволяли большіе и изорванные коты, выбжала изъ воротъ, крпко держа въ рук кроличью шкуру.

Объ отцовской контор ей извстно было только то, что она принадлежала Домби и Сыну, что это знаменитая контора въ Сити. Поэтому она могла только спрашивать, гд пройти къ Домби и Сыну въ Сити, и какъ эти вопросы обращены были исключительно къ дтямъ — большихъ она боялась — то не получила никакого удовлетворительнаго отвта. Продолжая потомъ разспрашивать только о Сити, она мало-по-малу достигла этой огромной части города, которою управляетъ страшный лордъ-мэръ.

Утомленная продолжительной ходьбой, измученная безпрестанной толкотней, оглушенная пронзительнымъ шумомъ и суматохой, безпокоясь о своемъ брат и о потерянныхъ нянькахъ, устрашенная всмъ, что случилось и что еще могло съ нею случиться, особенно когда явится она въ этомъ рубищ на глаза раздраженному отцу, Флоренса нсколько разъ останавливалась рыдать, облегчая истерзанное сердце горькими слезами. Но толпа въ эту пору или вовсе не обращала вниманія на маленькую нищую въ лохмотьяхъ, или равнодушно проходила мимо въ томъ предположеніи, что ее выучили этимъ способомъ возбуждать состраданіе и выманивать деньги. Призвавъ на помощь все присутствіе духа, всю твердость характера, искушеннаго преждевременнымъ опытомъ и несчастіями, Флоренса, почти выбиваясь изъ силъ, продолжала идти по указанному направленію, имя въ виду постоянно одну цль.