— Справлюсь… — Скорее в аду похолодает, чем он побежит к девушке с просьбой о помощи.

Губы у нее дрогнули, будто она прочитала его мысли.

— Охотно верю.

Их глаза встретились. В ее словах звучала вера в него, и это согрело его душу. Он лукаво улыбнулся.

— О, вы многого не знаете.

Она засмеялась, и они продолжили свой путь вниз по холму. Он наблюдал за ней краем глаза, внимательно рассматривая все детали, так привлекающие его: изящный профиль, тонкий нос, розовые, нежные как лепестки губы, длинные ресницы веером и гладкая сливочная кожа, порозовевшая от движения и солнца.

Но особенно удивляли ее глаза. Кристально чистые и синие как небо, широко поставленные, под изогнутыми бровями, будто выписанными искусной рукой. Она казалась такой хрупкой, но он знал, что это обманчивое впечатление. Она гораздо сильнее, чем кажется.

Патрик не мог понять, как это до сих пор никто не покорил ее сердце, и гадал, не ошибается ли он насчет ее — может, Элизабет сама не торопилась выходить замуж? Он высказал свои мысли вслух.

— Как случилось, что вы до сих пор не замужем?

Она смутилась, покраснела и выглядела беззащитной. Именно беззащитность и привлекла его вначале, вызвав у него желание защитить ее и держать в своих объятиях.

Та самая беззащитность, которой он теперь намерен воспользоваться.

Патрик похолодел. Сосредоточившись на плане возврата земли своему клану, он упустил из виду, чем это обернется для Лиззи. Просто он не знал, когда ее чувства стали так важны для него — но это было так.

Его обман ранит ее.

Возможно, ему придется открыться ей. Но Патрик понимал: стоит ей узнать, почему он решился жениться на ней, это ранит ее еще больнее. Она никогда его не простит.

Лиззи остановилась и повернула к нему лицо; улыбка играла на ее губах, и он почувствовал себя ослом за то, что пробудил в ней болезненные воспоминания.

— Недостатка в попытках не было. Меня удивляет, что вы не слышали о моих горестных историях с замужеством. Или, точнее сказать, — с помолвками.

Он пожал плечами, несмотря на то что знал о них хорошо. Это и стало причиной, почему он здесь.

— Возможно, слышал что-то.

Она вздохнула, набрала в грудь воздуху.

— Мой кузен устраивал для меня три помолвки, но ни одна из них не закончилась замужеством.

— Мне жаль. — Он положил ладонь на ее руку, и было непонятно, кого больше смутил этот жест.

— А мне — нет. Все к лучшему.

— И нет никого, за кого вы хотели бы выйти замуж? Она заколебалась.

— Возможно, однажды, но это было так давно. — Улыбка исчезла с ее лица — очевидно, воспоминания доставили ей боль.

Патрик ощутил гнев и прилив чего-то, что можно назвать только ревностью. Если бы Монтгомери уже не расплатился за свои грехи, Патрику доставило бы удовольствие заставить его сделать это.

— В любом случае, — продолжила она, — скоро это будет исправлено.

Патрик снова вспомнил о своем плане. С наигранным равнодушием он спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Когда на нас напали, я направлялась в Данун, чтобы обсудить эту тему с моим кузеном.

— Он устроит другой брак? Она пожала плечами:

— Пока еще не все ясно, но мой брат сообщил, что этим занимаются.

Хорошо. Она еще не решила выйти замуж за сына Гленорхи. Если что он и узнал о Элизабет Кэмпбелл за время их короткого знакомства, так это то, что она очень серьезно относится к своему долгу. Ему было бы гораздо труднее убедить ее бежать с ним, если бы она уже согласилась на предложенную ее кузеном партию.

— Вы знаете этого человека?

Она кивнула.

— И он вам подходит?

Она потеребила браслет на запястье.

— Я не так хорошо его знаю, — уклонилась она от ответа. — Но мой кузен никогда не стал бы заставлять меня выйти замуж за человека, которого я терпеть не могу.

Он подошел поближе к ней. Нежный цветочный аромат от ее волос на солнце стал сильнее, туманил голову.

— А разве замуж выходят не по любви?

Она не смотрела на него, и он почувствовал, как она нервничает.

— Надеюсь, со временем я смогу полюбить своего мужа. Он засмеялся.

— Все не так просто. Влечение и любовь насильно не возникают.

На щеках у нее вспыхнули красные пятна.

— Может быть, я не так искушена в таких делах, как вы, но вам не следует смеяться надо мной.

Он успокоился, поняв, что задел чувствительную струну. Тот случай в Инверери оставил глубокий след. — Я и не собирался.

— Нет? Не всем же Бог дат такое лицо, как у вас.

Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.