Она нахмурила брови.

— Но зачем? У нас достаточно еды и питья.

Финли сделал вид, будто ему неловко, но Лиззи была уверена, что ему доставляло удовольствие сказать ей об этом.

— В деревне есть кое-что, чего у нас тут нет.

О Господи. Лиззи глубоко вздохнула, внезапно почувствовав себя плохо. Женщины. Они пошли искать женщин.

Ее грудь будто кинжал пронзил, попав в тот самый крошечный кусочек сердца, который на миг поверил, будто в их с Патриком поцелуе было что-то особое. Она судорожно сглотнула.

— Понимаю.

Это не должно иметь значения. Будь у нее даже право на него, она знала: мужчины часто ходят «налево», не прочь развлечься на стороне.

Но от этого разочарование было не менее болезненно. Она видела в поцелуях с Патриком нечто особое, а это была лишь похоть. Похоть, которую могут удовлетворить любые готовые к этому женщины. Даже в деревне.

Миловидной пышногрудой девице, сидевшей на коленях у Патрика, не удавалось умиротворить. И все-таки под взглядами хозяина таверны он делал вид, будто ему хорошо, и опрокинул еще одну кружку эля, отдаваясь ласкам девушки.

Желание плоти оказалось таким же неплохим поводом развлечься, как и любой другой, вот почему мужчины решили этим вечером воспользоваться удовольствиями, которые в состоянии предложить деревня. Может, небольшая шалость — это именно то, что нужно Патрику.

Но запах несвежего эля — это тебе не аромат лаванды. Когда мокрые поцелуи в ухо и округлые формы ему надоели, он шлепнул девицу по круглому заду и отослал прочь, надавав обещаний, выполнять которые вовсе не собирался.

Ему нужно делами заниматься, а причина, по которой он оказался здесь, как раз входила в дверь.

Патрик едва узнал его. Грегор очень постарался изменить свою внешность с того дня в лесу. Свою потрепанную одежду он сменил на плотно облегающий кожаный жилет без рукавов и клетчатые штаны горца.

Патрик впервые видел своего брата свежевыбритым, с тех пор как Грегор стал достаточно взрослым, чтобы отпустить бороду. Он также подстриг волосы и связал их в короткий хвост на затылке. Хотя у Грегора волосы были каштановые, а глаза — темно-синие, сходство между братьями никогда еще не было таким явным. Патрик чертовски надеялся на то, что поблизости не окажется никого из замка, кто смог бы это заметить.

Патрик встретился с братом глазами, но сделал вид, будто они не знакомы. Через некоторое время он удалился в одну из «лож» — стол и скамьи тут были отделены занавесками, — которые в таверне предлагались для встреч наедине. Хотя деревушка и была маленькой, но могла похвастать хорошей пивной и меблированными комнатами. Обслуживание здесь было не такое хорошее, как на постоялом дворе для гуртовщиков, но для их встречи пивная вполне подходила.

Вскоре Грегор уселся на скамью напротив него. Робби и остальные его люди следили за тем, чтобы им никто не помешал и не смог подслушать разговор.

Патрик долго смотрел на брата, не произнося ни слова. Да и надобности в этом не было. Его недовольство было очевидным. Грегор не выглядел ни испуганным, ни раскаявшимся. Он надеялся, что братские узы и на этот раз помогут ему избежать всей силы гнева Патрика. Правда, за последние несколько лет они ослабли, а после недавнего нападения на карету превратились в слабую ниточку.

— Мне бы нужно было глотку тебе перерезать за то, что ты натворил, — сказал Патрик.

— Хорошо выглядишь, брат.

Патрик угрожающе взглянул на него — и за неосторожное обращение «брат», и за ехидный намек, скрытый в его словах. Он нагнулся через стол и схватил Грегора за горло, да так крепко, чтобы тот чуть не задохнулся.

— Я не настроен выслушивать твои ядовитые замечания. Если тебе есть что сказать — говори.

Глаза Грегора потемнели, и он вырвался из рук брата, потирая шею, пока не смог нормально дышать.

— Ты все такой же, Патрик. Я только хотел сказать, что ты неплохо выглядишь. Жизнь в замке тебе на пользу.

— Мне полезнее, когда кровь течет в моем теле, а не вытекает из него. Впервые за многие недели меня больше не мучает открытая рана. — Он оглядел брата. — Не похоже, чтобы ты страдал от того… случая.

Грегор вспыхнул от злости.

— Этой суке повезло — ее клинок не нанес мне серьезного повреждения. Но шрам на память остался.

Патрику не понравилось то, что он увидел в глазах брата. Он ответил взглядом, не терпящим возражений.

— Держись от нее подальше, Грегор. Мы сражаемся не с девушкой.