Мой врачеватель импотенций,

Размерь мой пагубный удел!

...Давным-давно, когда младенцем

Еще звался я меж людей,

Когда не мог сказать ни слова,

Но брата различал с сестрой,

Я был Корнеем очукован,

Раздавлен тайной роковой.

Поэт слонов и телефонов,

Певец Кокош и друг Тотош!

Казалось, и на небосклоне,

Лицо твое я видел. Что ж,

Я счел "Федору" бесполезной,

И "Телефон" держал за вздор,

Но маршал тазиков железных

Являлся мне, как Командор.

Бредя из кухни или ванны

В часы душевной пустоты,

Я часто видел образ странный,

Переходящий все черты.

Бывало, промелькнет улыбка,

Меня сводящая с ума,

И вновь во тьме растает зыбко

Как сон, как утренний туман.

Года летели. Умер Брежнев.

Я рос - не грязен, не паршив,

Но кто-то снова, как и прежде,

Шептал проклятья мне в тиши.

Я опустился, бросил бриться,

Боялся в зеркало взглянуть,

И, даже выйдя из больницы,

Я плелся тихо как-нибудь.

Я полюбил державный приход

Винта, и просто анашу...

Однажды, сидя слишком тихо,

Я заподозрил странный шум.

Я помню каждое мгновенье:

Нет пульса, с сердцем нелады.

Перед глазами в откровеньи

Предстал Огромный Мойдодыр.

..........................

..........................

..........................

..........................

..........................

..........................

И я один, убитый горем,

Вернулся - весь, как был, раздет,

Не вяжущ лыка, зол, и вскоре

Мной рукомойник овладел.

Варианты ( из пропущенных строк )

Глава 2.

Во глубине уральских гор,

В селенье, спившемся убого,

Изба, как пьяный светофор,

Стояла посреди дороги.

И в ней, среди своих владений,

Платок сжимая носовой,

Сидел мужик, и ел пельмени -

Один, как грозный часовой.

.........................

Но как-то бог его послал.

Господь глядел нехорошо,

Грозя послушливым домкратом,

И тот оделся и пошел,

И к утру возвратился с матом.

...........................

ПРИНЦИП МАЯКОВСКОГО ДЛЯ МЕЛКИХ НАДОБНОСТЕЙ.

Стихи пишу, извините за выражение.

Но не как какой-нибудь Бальмонт на бережку.

Хочу воспеть в аэропорт спешение,

И себя, выбегающего по свежему снежку.

На красный свет прошмыгнул не гордо я -

От скорости штиблеты по мостовой визжат.

Сходу выстаиваю очередь смехотворную:

Карета подана - садись и езжай.

Устраиваюсь поудобнее на сиденьице куцее,

Вот лодочкой отчаливаем от автостоянки пирса...

Курю себе, а тем временем по инструкции

Как утопленник, таксист в баранку вцепился.

За деньги с ветерком и комфортом положено,

Машина поворачивает боками белыми -

Не извозчик, поди, не трамвай краснорожий,

Да и я не пассажир - пассажирище целое.

Дорогой водитель, задумываться вам ли,

Зачем сквозь снегопад я на "Волге" несусь?

Может, по делу, как Ленин или Гамлет,

Или на помощь, как Айболит или Иисус.

Прокладываем курс сквозь времени заросль,

Каждую причину учитывая особо,

И вот ко мне неумолимо, как старость,

Приближается громада аэропорта "Кольцово".

Уже мчусь между баулами подобьем носорога:

Наклонивши голову и рыча в уме.

Ща зарегистрируюсь, и - адью, в дорогу.

Вот моё окошечко, вот мой документ.

И так протискиваюсь, и так - всё бесполезно:

Прилипла к окошечку какая-то гнусь.

Сияет, амбалина, как рубль железный,

А я-то как рублик бумажный, мнусь.

Руки не слушаются от нервов накала,

Уже начинаю думать всякое.

Ну вот, записали фамилию и инициалы.

Теперь зону посадки отыскиваем пятую.