— Операторы! — крикнул Демин.

— Готовы!

— Звук!

— Есть звук! — отозвалась Светлана.

— Начали!

Гипнотизер подступился к Виктору. Тот пришел в себя очень быстро. Поскольку он полулежал в кресле, то первое, что увидел, — начертанные на потолке таинственные письмена. Виктор всматривался в них, будто пытался прочесть написанное, и когда ему это не удалось, повернув голову, увидел разноцветье мигающих лампочек, забеспокоился и приподнялся в кресле. И тут увидел свою Веру. Невозможно описать происшедшее в дальнейшем.

Наш герой буквально взвыл, бросился к тете Вере и упал на ее широкую грудь. Он был похож на мальчишку, после долгой разлуки получившего возможность припасть к материнской груди. Он лепетал что-то нечленораздельное, и тетя Вера, нежно поглаживая его по волосам, все прекрасно понимала — сердцем. Он жаловался ей на то, как плохо и страшно ему было без нее. Еще говорил, что был не прав, решившись переместиться в прошлое, не только не забрав ее с собой, но даже не предупредив ни о чем. И клялся никогда больше такого не делать.

Открылась дверь, тетя Вера подняла голову и замерла. Почувствовав, что что-то происходит, обернулся и. Виктор — да так и застыл с раскрытым ртом. Перед ним стоял Самсонов — собственной персоной. Он улыбнулся приветливой улыбкой всепонимающего человека и сказал:

— Мы часто недовольны жизнью, которой живем. Где-то там, далеко, — он показал рукой, — есть жизнь, которая, как нам кажется, лучше нашей. Мы рвемся туда, забывая, что живем здесь и сейчас, и пока мы грустим и клянем эту жизнь, она тает, уходя от нас с каждым днем и с каждой прожитой секундой. Вот об этом я хотел всем напомнить. Жизнь, дается только однажды и только одна… Так почувствуйте ее вкус и наслаждайтесь ею!

Самсонов всегда заканчивал свои программы чем-нибудь этаким. И этот раз не стал исключением.

Виктор и тетя Вера смотрели на Самсонова, явно испытывая невообразимое потрясение. А усеянные разноцветными лампочками стены вдруг пришли в движение. Они дрогнули и поплыли в разные стороны — рабочие принялись разбирать декорации, и это тоже было нами продумано: все закончилось, оказавшись всего-навсего спектаклем. Через минуту тетя Вера и ее супруг оказались посреди пустеющего павильона. Они так и стояли в лучах прожекторов: крупная женщина с прижавшимся к ней мужем, похожим на подростка. А операторы, уже не таясь, с трех точек снимали их. Это могло бы быть эффектной концовкой последнего выпуска программы «Вот так история!». Но для последнего выпуска у нас был припасен другой финал.

Самсонов поднял руку и помахал всем на прощание. Потом развернулся и пошел прочь. Прожектора, направленные на него, погасли. Он ушел. Навсегда. Его больше не будет. И его программы — тоже.

— Спасибо! — сказала мне Светлана.

Мы втроем — я, она и Демин — ехали на фургончике к ней домой.

— За что? — уточнил я.

— За все. И за Самсонова — тоже.

Мой выход в облике Самсонова — вот что было для нее главным.

— Не стоит благодарности, — скромно оценил я свой вклад.

— Отлично получилось! — подал голос Демин.

Казалось, что все идет как прежде: мы только что отсняли очередной сюжет и теперь направляемся в загородный дом Самсонова, чтобы по традиции отметить завершение очередного этапа нашей работы, а позади нас, в фургоне, разместилась вся группа. Но никого, кроме Демина, в действительности не было, да и ехали мы не к Самсонову. Я не удержался и вздохнул. Светлана поняла мое состояние. Наверное, испытывала то же самое.

— Просто удивительно, как много в жизни может зависеть от одного человека, — негромко сказала она. — Сергей умер, и все рухнуло, все пошло наперекосяк. Вдруг выяснилось, что не все вокруг благополучно. Алекперов занят какой-то неприличной возней. Альфреда арестовали за контрабанду, а Кожемякин и вовсе оказался убийцей. Программа рассыпалась, потому что лишилась своего стержня. Стержень — это Самсонов. — Так умирают короли, — сказал я Светлане. — Они правят своей властной рукой, и все благополучно. Но когда король умирает, в его владениях неизбежно наступает смута. Тогда и выясняется, как много зависит от одного-единственного человека. Если он — настоящий король.

Я не пытался скрасить горечь ее утраты и говорил совершенно искренне.

Остановились у гастронома. Я хотел помочь Демину, но он меня остановил, сказав:

— Зачем? Я сам. Не так много нам сегодня понадобится.

Пару недель назад нам требовалось много выпивки и много закуски. Потому что нас было много. Теперь стало вполовину меньше.

— Знаешь, я ему не верила, — негромко произнесла Светлана, когда мы остались вдвоем.

— Кому?

— Демину. Были моменты, когда я думала — он…