— Хорошо, я думаю, что мне нужен замок.

— Прекрасно. — спокойно ответил кот. — Сейчас всё будет.

Замок не замедлил появиться. Уступая настоятельным требованиям кота, маркиз отправился его инспектировать. Кот показывал шикарные апартаменты. Заставлял щупать ткани, нюхать все цветы в вазах, сидеть во всех креслах, валяться на всех кроватях. Потом потащил его в столовую. Там его приветствовали графы и бароны.

— Ну-ка, ну-ка, отдайте ручкой честь. — суетился кот. — Покажите всем, как вы довольны. Улыбочку пошире. Скажите «чи-иииз»!

Лён понял, что лукавый Вавила ведёт свою игру. И ставкой в этой игре он, Лёнька Косицын. В целом всё было неплохо, даже эти идиотские телеги, не вздумай он подглядывать, сошли бы за настоящие. Всё было хорошо, всё вкусно. Одежда — красивая и удобная. И замок — верх похвал. Но, Вавила своим чрезмерным усердием разрушал всё впечатление. И было это неслучайно: кот намеренно доводил всё до абсурда. Или Лён не знал Вавилу.

— Мы можем поговорить? — тихо спросил он.

— Нет. — отрезал кот. — Вы можете только желать, маркиз. Желайте всё, что угодно.

Это было последней точкой.

— Желаю поспать. — произнёс Лёнька. — Мне очень понравились кровати.

Все гости немедленно бросились к нему и стали уговаривать:

— Маркиз, вам тут у нас понравилось? Вы нас не покинете?

Они принялись целовать ему руки, льстиво заглядывали в глаза, дёргали за полы камзола. Лёнька ошалел от такого напора.

— Да что вы разорались? — крикнул на них Вавила. — Не видите, барон желает почивать! Завтра продолжение банкета, а сейчас мы с графом отойдём ко сну! А завтра состоится коронация! Нам нужно отоспаться, а то цвет лица попортится!

Все схлынули и остановились поодаль с умильными лицами, готовые в любой момент броситься и снова лобызать маркизу руки.

— Пойдём, пойдём, товарищ герцог, — бормотал кот, утаскивая растерявшегося Лёньку прочь из зала, — вам баиньки пора. Завтра будет трудный день. Вам предстоит пережить коронацию и приём послов. Потом будут выборы невесты. Потом парад с забрасыванием толпы пирожными. Клоунов нарядят Гондурасами и вы лично вмажете каждому по морде. Потом публично обхамят Маргусю на эшафоте — уже готовы бочки с горчицей и перина.

— Ты обалдел, Вавила. — беспомощно произнёс Лён.

— Молчите, вась-сиясь, и слушайте. Мы выполняем вашу волю. Разве вы не мечтали отомстить врагам? Разве ваши мечты не простирались далее какого-то там, простите, грязного сарафана? Подумаешь, какой-то занюханный князь в каком-то жалком провинциальном городишке! Берите выше, герцог! Хотите, мы приведём Семикармана и подстелем вам под ноги в качестве ночного коврика? Мечтайте, вась-сиясь, мечтайте! Тащите выше, прямо к звёздам!

Так с бормотанием, не давая вставить ни одного слова, Вавила затолкал его в кровать, накрыл парчовым одеялом, обрызгал всего духами, напялил на глаза колпак, вытащил откуда-то из-под кровати гусли и запел дебильным голосом:

Он и в самом деле почувствовал сонливость. Но, кретинская песенка Вавилы и все события этого дурацкого дня вызвали нечто вроде изжоги. Лён вспомнил, с каким усердием придумывал себе костюмчик и теперь все эти вытачки казались отвратительными. Не того хотелось. И с какой стати он должен забывать про маму…

— Лёнечка, дорогой, — промурлыкала мама, — не ходи сегодня в школу. Сходи лучше в кино! Я тебе на все удовольствия тысячу рублей оставила.

«Что за фигня?» — подумал Лёнька и проснулся. Взгляд сразу упал на оторвавшийся угол обоев.

— Мам, какая школа? — спросил он, ещё не проснувшись. — Каникулы же!

— Ой, я забыла! — засмеялась мама. — Ну, хорошо, пойдём покупать тебе новую одежду, а то ты вырос из старой!

— Откуда деньги, мама? — удивился он. — Мы даже ремонт не можем сделать.

— Лёньчик, — застеснялась мама. — я замуж выхожу. Мне Семёнов предложение сделал. Но, если ты против, то я не буду.

Семёнов тут же вошёл в дверь.

— Слушай, Леонид, ты там того… не обижайся, ладно? Я ведь только по долгу службы. Хочешь, на машине покатаю? А тысяча — это я так, просто в счёт компенсации за моральный ущерб.

— Мам, как ты могла забыть, что сейчас каникулы? — недоверчиво обратился он к матери.

Она оторвала от Семёнова сияющий взгляд и засмеялась:

— Лёнька, ты от своих инопланетян просто чувство юмора потерял! Я же пошутила!