— Не трогай меня, дивоярец! — крикнул селезень. — Я пригожусь тебе!

Лён застыл от изумления. Это ещё что такое?! А селезень тем временем ускользнул, оставив охотника удивляться.

— Что не стрелял?! — сердито крикнул вещий Ворон. — Я уж облизываться начал!

Ничего не отвечая, Лён направился через поросшую багульником прибрежную полосу к высокому смешанному бору. Кругом неистово гомонили птички, порхала всякая перная мелочь, бестолково метались бабочки, вилась мошкара, оголтело пищали комары. Под ногами пробежала чёрная стрела и с тихим плеском соскочила в воду. И поплыла, выставив головку с двумя оранжевыми пятнами.

Лён вытер пот и снова огляделся. Завтрак давно забыт, обеда не было, а ужин упорхнул, обманув охотника. На поляну выскочил косой в своей невзрачной летней шубке.

«Стой, негодник!» — подумал Лён и не пошевелился.

Здоровенный зайчище повернулся к нему в профиль и принялся вертеть глазом, осматривая с ног до головы. Лишь он успокоился и повернулся задом, Лён быстро вскинул лук и нацелил на добычу.

— Не надо, дивоярец! — крикнул заяц, удирая. — Я пригожусь тебе ещё!

— Да ты сейчас мне нужен! — крикнул ему Лён.

— Опять промазал! — возопил во гневе Вещий Ворон. — Нет, я полагаю, что мне придётся нынче же вечером стать травоядным!

И, не переставая язвительно комментировать успехи Лёна, помчался самостоятельно охотиться на дичь.

Он смеялся. Шёл по лесу и смеялся. Ай, вляпался ты в сказку, дивоярец! Что ещё там будет дальше?

Заметив густые заросли малины, все сплошь в красных огоньках, он всё ещё посмеиваясь зашёл в них, намереваясь хоть полакомиться малиной. Может, товарищи сумеют наловить немного рыбы, а то у рыцаря с охотой вышел полный швах!

Лён с удовольствием объедал кусты, когда понял, что охотится в малиннике не он один. Кто-то шумно задышал и, выдав тонкий стон удовлетворения, слегка подпортил воздух.

— Федюня, ты что ли?! — расхохотался Лён. — Смотри, как бы снова не замаяться животом!

— О-ооо! — томно сказал Федюня.

— Давай, Бубен, хоть по две горсти принесём товарищам.

— Ням-ням. — протестующе ответил тот.

— Ну ты и жрать, попович! — добродушно заметил Лён.

Но, друг обиделся. Сердито расшвыряв кусты, он ринулся навстречу. Поднявшись во весь свой невысокий пока рост, молодой медведь забил себя лапами по груди, поросшей светло-бурой шерстью. Проревев все угрозы, он взглянул на своего врага и замер, обнаружив нацеленное прямо в горло острие стрелы.

— Говори, что извиняешься. — сурово молвил Лён.

Медведь затосковал. Он посмотрел направо и налево. Потом потянулся к ягодке и стал задумчиво её обнюхивать.

— Плохо слышно.

— А-ня-ня. — ответил зверь.

С берега тянуло чудным запахом. Долбер занимался чисткой рыбы. Костян с Федюном перекрикивались, бродя в реке по пояс и что-то делали в воде. Вавила с крайне оживлённым видом колдовал у костерка.

— Обожаю отдых на природе! — задушевно поведал он, осторожно поворачивая над костерком палочки с насаженной на них чехонью.

— А что же ты не расстарался с самоваром? — спросил Лён, стараясь избежать расспросов о его успехах на охоте.

— Ну что ты! Какие самовары! Тут романтика такая, дикий образ жизни! К чему всё опошлять какими-то там пирогами!

Костян с Федюней волокли на берег здоровую корзину сильно вытянутой формы.

— Держи морду! — кричал Бубен.

— Не обзывайся! — кричал в ответ Костян.

Лён с восторгом и изумлением наблюдал, с каким талантом товарищи справились с проблемой. Пока он потешал собой и лес, и реку, Федька сплёл из ивовых веток ловушку и они вдвоём с Костяном наловили кучу рыбы!

Он торопливо подбежал и принялся помогать вытаскивать из морды резво бьющуюся серебристую уклейку, плотных язей, среднего голавля, ярких краснопёрок, мелких плотвичек, колючих ершей, горбатых окуньков. Вся остальная мелочь, вроде пескарей, гольяна проваливалась сквозь морду и оставалась в речке. Попадались лягушки, их выбрасывали в реку.

— О, я в восторге! — бормотал Вавила, бегая вокруг костра. — Это вам, земляне, не консервированное чёрт те что!

— Эх, соли нет! — с сожалением воскликнул Костик.

— Ещё чего скажи! — отозвался Федька и вытащил из кармана свёрточек в замызганной тряпице. — Вот, у Ваньки вытащил из сумки, когда он смазал из кузницы.

В тряпке оказалась грубая и грязная соль. Предприимчивость Федюни всех привела в неописуемый восторг. Он грелся в лучах славы.

— Ну, если так, — воскликнул кот Вавила. — жалую вас для полного удобства походным рыцарским набором!

Он щёлкнул толстыми белыми пальцами, и на траве образовались четыре жёлтых эмалированных кружки и симпатичный круглый котелок.