— Ты еще не устала?

Она не услышала, как подошел к ней Анатолий Данилович. Но врасплох себя застать не позволила: он попытался забрать у нее метлу, но Евгения крепко сжала руки.

— Не упрямься, — улыбнулся он. — Врач рекомендовал мне физический труд. Пойди отдохни немного. Я тебя позову…

Пожав плечами, Евгения выпустила метлу из рук. Хозяин — барин… А отдыхать она не пошла. Ей еще нужно было на втором этаже дома убраться, чтобы завтра работы было поменьше…

Она протирала пыль в хозяйской спальне, когда услышала шум отодвигаемых ворот. Выглянула в окно и увидела въезжающий во двор «Мерседес» Эдика. Давно его здесь не было. Отношения с дедом у него не очень. Но, видно, неординарное событие произошло, если он к нему пожаловал.

Эдика она видеть не хотела. Да и Анатолий Данилович не стал звать ее, чтобы она подала кофе гостю. Поэтому Евгения продолжила уборку.

Заслышав шаги на лестнице, она отошла подальше от двери, затаилась. Не хотела привлекать к себе внимание. Вдруг Эдик заметит ее, не выдержит — скажет что-нибудь скабрезное… Лучше обойтись без инцидентов.

— Ты хорошо знаешь этих людей, только ты можешь мне помочь… — услышала она голос Эдика.

Он был чем-то взволнован. Похоже, действительно произошло нечто исключительное.

Анатолий Данилович забеспокоился, возможно, потому и не заметил, что дверь в его домашний кабинет, куда он провел гостя, осталась приоткрытой.

Евгения уже поняла, кем он был в прошлом. До перестройки он занимался нелегальным бизнесом, ходил, что называется, под уголовной статьей. Во времена Горбачева он не захотел выходить из подполья, как был цеховиком, так им и остался. И первые годы после распада СССР продолжал оставаться в тени. А сейчас он почти отошел от дел. И все же кое-какие интересы в бизнесе у него остались, поэтому время от времени к нему наезжали серьезные люди, с которыми он вел разговоры в своем кабинете за плотно закрытыми дверьми. А сегодня вот оплошал…

Двери в спальню и кабинет находились одна напротив другой. Поэтому, встав у дверного проема, Евгения могла слышать, о чем говорит дед с внуком. Нехорошо это, греть уши на чужих разговорах. Но с Эдиком нужно держать ухо востро. Мало ли каких гадостей он может наговорить Анатолию Даниловичу насчет нее.

— Там все очень серьезно, и если ты не вмешаешься, я пропал, — нервно частил Эдик.

— Не шуми, — одернул его дед. — Давай подробно обо всем. И по порядку.

— Пойми, я не виноват. Но в этом винят меня…

— В чем «в этом»?

— В убийстве.

— Вот с этого и начинай.

— Убили банкира. Викентия Скальцева, я тебе о нем говорил…

— Помню. Вы с ним бюджетный куш пилили.

— То-то и оно! Там очень большие деньги! Двести миллионов! И пройти они должны были через банк Скальцева. А тут раз, и нет его. Выстрел в затылок, все дела. Чистой воды заказуха…

— И?..

— Так пистолет, из которого убили, у моего Рахмана обнаружили.

— Значит, он и убил Скальцева!

Только сейчас Анатолий Данилович заметил, что дверь приоткрыта. Он закрыл ее, но было уже поздно. Хоть разговор и не касался Евгении, но ей очень хотелось узнать, какую мерзость Эдик сотворил в очередной раз. Поэтому она и решилась подойти к закрытой двери, прижать к ней ухо.

— Да нет, это подстава чистой воды! — услышала она взвинченный голос банкира. — Рахмана подставили, чтобы на меня все свалить!.. Менты его прессанули, он во всем и сознался…

— В чем «во всем»? В том, что ты Скальцева заказал?

— Да… Но это подстава, пойми!.. Его заставили показать на меня! Заставили!!!

— Не ори, я не глухой.

— Да ты сам подумай, стал бы Рахман пушку домой тащить? Да он бы на месте ее выбросил…

— У него что, был опыт заказных убийств?

— Нет, конечно… Но ведь он же не дурак… Подставили меня, пойми. Подставили! И я знаю, кто это сделал! Глотов за всем этим делом стоит. Сразу двух зайцев убить хочет. Нет, трех! Скальцева на тот свет, меня в тюрьму, а двести миллионов себе!.. Короче, дед, Рахмана убирать надо. Ты же можешь, ну, например, Гурона попросить, он человека в тюрьму отправит… Понятное дело, деньги нужны, так я отдам…

Возникла долгая пауза. У Евгении зашумело в ушах от напряжения. Ей все казалось, что сейчас Анатолий Данилович подойдет к двери, резко распахнет ее и, увидев ее, решит, что в его доме завелся сексот.

— С Гуроном я, конечно, могу поговорить, — наконец изрек он. — И деньги не проблема… Но этим ты ничего не решишь. Все равно на тебя думать будут…

— Да, но без показаний Рахмана меня за горло не возьмешь.

— Тебя уже должны были за горло взять.

— Не возьмут. У меня место есть, где я пересидеть могу. Официально я в Сочи уехал, ну, вроде отдыхать. Пусть там ищут…

— Искать будут. Везде. И у меня в первую очередь.

— Не переживай, я прямо сейчас уеду… Скажи, возьмешься ты мне помочь или нет?

И снова Анатолий Данилович надолго задумался.

— Как же ты до такой жизни дошел, Эдик? Что случилось, откуда в тебе эта гниль?

— Да не я Скальцева заказал!

— Я не про Скальцева… Софью кто наркоманкой сделал?

— Софью?! Наркоманкой?! Ну, ты, дед, даешь! Я-то здесь при чем? Это все Санька, ее муж!

— А его кто наркотой снабжал?