– Лаура, он здесь.

Кей Стаффорд появилась в дверях спальни Лауры, где та лежала на кушетке. Шторы были задернуты. В комнате было прохладно и темно. Помощница говорила тихо и медленно – сегодня с Лаурой так обращались все, как будто боялись, что от резкого звука она рассыплется, как хрусталь. Возможно, они были правы.

– Я провела его в кабинет, – сказала Кей. – Не торопитесь спускаться. Он сказал, что подождет.

Лаура села и сунула ноги в туфли.

– Могу поговорить с ним прямо сейчас, хотя не знаю, что такого я могу сообщить сегодня, о чем не сказала вчера вечером.

Детектив Родарт задержался в доме почти до полуночи. Часть этого времени он потратил на ее допрос. Остальное время его молчаливый коллега и другие полицейские осматривали библиотеку, делая все, что положено делать на месте предполагаемого убийства.

Они переговаривались приглушенными голосами и поглядывали на нее, изредка обращаясь за пояснениями. Заботливая женщина-полицейский спросила, хочет ли Лаура, чтобы она кому-нибудь позвонила.

– Кто-то должен побыть с вами этой ночью.

Ни у нее, ни у Фостера не было семьи. После аварии они не поддерживали тесных связей с друзьями.

– Моей помощнице, – ответила она.

Она продиктовала номер Кей. Приехавшая через полчаса Кей пребывала в таком же шоке, как и Лаура, но все же, в отличие от нее, могла заниматься несложными делами. Она давала указания. Отвечала на конкретные вопросы и брала трубку телефона, который начал звонить с раздражающим постоянством.

– Мне жаль беспокоить вас всем этим, – сказала Кей, с блокнотом в руках спускаясь вместе с Лаурой по лестнице.

– Нет-нет, продолжайте. Я не могу позволить себе роскоши сделаться затворницей. Может быть, потом, когда… когда все успокоится. Что у вас?

В завещании Фостера, которое он изменил вскоре после их свадьбы, было условие, что Лаура должна исполнять обязанности главы «Сансаут», пока совет директоров не выберет другого руководителя. Ей передавались полномочия принимать решения и вести дела. Таким образом вчера вечером она не только стала вдовой, но и вступила в должность главы компании.

– Журналисты собрались у дверей и ждут заявления, – сказала Кей.

– Попросите Джо написать что-нибудь общее. Все в «Сансаут» потрясены трагическим событием и тому подобное. Только перед тем, как оглашать его, пусть пришлет факсом сюда. – Она доверяла начальнику отдела маркетинга, но привыкла, как и Фостер, все подписывать лично. – Скажите, чтобы он не собирал официальную пресс-конференцию и не отвечал на любые вопросы о… преступлении. Оставим это полиции.

Кей отметила этот пункт в своем списке.

– Персонал спрашивает, можно ли организовать минуту молчания в память о Фостере. Что-то вроде этого?

– Фостер не позволил бы, чтобы работа прерывалась даже на одну минуту, – Лаура слабо улыбнулась и покачала головой. – Но я благодарна за идею. Обязательно передайте всем.

– Вы уже думали об организации похорон?

Лаура, уже спустившаяся до конца лестницы, остановилась и повернулась к Кей.

– Я не могу назначить похороны, пока мне не выдадут тело.

Внезапно ее глаза наполнились слезами. Два года назад, после автомобильной аварии Фостер лежал в реанимации, сражаясь за жизнь. Она боялась, что каждый его вздох может стать последним и ей придется организовывать его похороны. Но теперь у нее не было времени приготовиться к подобным разговорам. В этот раз все случилось внезапно, и это была реальность. Похороны будут. Но она еще не знала когда.

Вчера вечером ей советовали не входить в библиотеку. То, о чем ей рассказывали, казалось абсурдом, и она не хотела, чтобы Фостер запомнился ей таким. Она и так испытала потрясение при виде застегнутого мешка с телом, который увозили на каталке. В мешке лежало тело его мужа, но для полиции это было вещественное доказательство.

– Простите, что заговорила об этом, – сказала Кей, почувствовав страдания начальницы. – Но люди все время звонят, и сюда и в офис, и спрашивают, когда и где будет проходить заупокойная служба. Холл уже завален цветами.

– Я сообщу вам сразу же, как только что-нибудь узнаю, – Лаура коснулась руки помощницы. – А пока скажите Джо, пусть напишет в пресс-релизе, что вместо цветов люди могут делать взносы в фонд Элейн Спикмен. Фостер предпочел бы именно это.