Шрифт:
— Думаю, что мне лучше сесть.
— Я присоединюсь к Вам, — сказала леди Амелия с готовностью. Она поспешила за Грейс и села прямо возле нее. Они сидели вместе, чопорно и неловко.
— Какую очаровательную картину представляете Вы обе, — сказал Джек, потому что, в самом деле, как он мог их не поддразнивать? — А я без моих красок.
— Вы рисуете, мистер Одли? — Спросила леди Амелия.
— Увы, нет. Но думаю, я мог бы взять несколько уроков. Это — благородное занятие для джентльмена, разве Вы не согласны?
— О, действительно.
Наступила тишина, затем леди Амелия подтолкнула Грейс.
— Мистер Одли — большой ценитель искусства, — выпалила Грейс.
— Тогда Вы должны наслаждаться пребыванием в Белгрейве, — сказала леди Амелия. Ее лицо являло прекрасный образец вежливого интереса. Занятно, подумал Джек, как долго она обучалась придавать лицу такое выражение. Как у дочери графа у нее должно было быть бесчисленное множество общественных обязанностей. Он предположил, что это выражение — спокойное и неподвижное, но, тем не менее, невраждебное — было весьма полезным.
— Я весь в ожидании экскурсии с целью осмотра здешних коллекций, — ответил Джек. — Мисс Эверсли согласилась показать их мне.
Леди Амелия повернулась к Грейс настолько, насколько смогла, учитывая то, что они сидели вплотную друг к другу.
— Это было очень любезно с твоей стороны, Грейс.
Грейс что–то проворчала, что, вероятно, и было ответом.
— Мы планируем избегать купидонов, — заметил Джек.
— Купидонов? — Эхом отозвалась леди Амелия.
Грейс делала вид, что ее это не касается.
— Я обнаружил, что не люблю их.
Леди Амелия отнеслась к этому его заявлению с любопытной смесью раздражения и недоверия.
Джек посмотрел на Грейс, чтобы увидеть ее реакцию, затем вновь обратил свое внимание на леди Амелию.
— Я вижу, что Вы не согласны, леди Амелия.
— Что может не нравиться в купидонах?
Он оперся рукой на расположенную напротив них софу.
— Вы не считаете, что они довольно опасны?
— Полные маленькие младенцы?
— Со смертельным оружием в руках, — напомнил он ей.
— Они не настоящие стрелки.
Джек сделал еще одну попытку вовлечь в беседу Грейс.
— А Вы что думаете, мисс Эверсли?
— Я не часто думаю о купидонах, — кратко ответила она.
— И все же мы уже обсуждали их дважды, Вы и я.
— Только потому, что Вы подняли эту тему.
Джек повернулся к леди Амелии.
— Моя гардеробная положительно наводнена ими.
Леди Амелия повернулась к Грейс.
— Ты была в его гардеробной комнате?
— Не с ним, — резко оборвала ее Грейс. — Но, конечно, я видела это прежде.
Джек улыбнулся про себя, размышляя, не сказано ли это о нем, о том, что ему так нравится причинять неприятности.
— Прошу прощения, — пробормотала Грейс, явно смущенная своей вспышкой.
— Мистер Одли, — сказала леди Амелия, поворачиваясь к нему с решимостью на лице.
— Леди Амелия.
— Это будет очень невежливо, если мисс Эверсли и я пройдемся по комнате?
— Конечно же, нет, — ответил Джек, и хотя он не мог видеть ее лица, но знал, что она действительно думает, что это будет невежливо. Но он не возражал. Если леди желали посекретничать, он не собирался стоять у них на пути. Кроме того, ему нравилось наблюдать, как двигается Грейс.
— Спасибо за Ваше понимание, — сказала леди Амелия, беря Грейс под руку и поднимая их обеих на ноги. — Я действительно чувствую потребность размять свои ноги и боюсь, что Ваш широкий шаг был бы слишком велик для леди.
Как она смогла произнести это, не подавившись языком, Джек не знал. Но он только улыбнулся, наблюдая за тем, как они подошли к одному из окон, оставив его вне пределов слышимости.
Глава тринадцатая
Грейс позволила Амелии увлечь себя к окну, и как только они пересекли комнату, Амелия тут же начала быстро шептать ей о событиях этого утра, о Томасе, нуждавшемся в ее помощи, и о своей матери.
Грейс только кивала, постоянно бросая взгляды в сторону открытой двери. В любое время мог появиться Томас, и хотя Грейс понятия не имела, что можно предпринять, чтобы предотвратить пагубное, как ей казалось, столкновение, сейчас она не могла думать ни о чем другом.
Амелия тем временем продолжала что–то шептать ей. Грейс смогла сосредоточиться только на самом конце фразы, когда Амелия сказала:
— …я прошу тебя не опровергать этого.
— Конечно же, нет, — быстро произнесла Грейс, потому что, наверняка, Амелия просила о том же, о чем Томас уже попросил ее несколькими минутами ранее. В противном случае она понятия не имела, на что согласилась, когда добавила: — Даю тебе слово.