— Я сожалею, — произнесла девушка, но не смогла скрыть свою улыбку. — Я не должна здесь находиться. Я не собиралась дожидаться Вас, но была так взволнована, и мне так хотелось рассказать Вам, потому что я знала, что Вы поймете.

И пока она говорила это, глядя на него сияющими глазами, один за другим Джека покидали его собственные демоны, пока не остался просто мужчина, стоящий перед женщиной, которую он любит. В этой комнате, в эту минуту, не имело значения, что он вернулся в Ирландию, что имелось немало причин, по которым он должен бы броситься отсюда наутек и найти место на каком–нибудь отплывающем из Ирландии судне.

В этой комнате, в эту минуту, для него существовала только она.

— Грейс, — прошептал Джек, и его рука легко коснулась щеки девушки. Она потерлась об нее, и в этот момент он понял, что погиб. Не имело значения, что он думал когда–то, что умеет владеть собой, не имело значения, правильно ли он поступает…

Все ушло.

— Поцелуй меня, — прошептал Джек.

Ее глаза расширились.

— Поцелуй меня.

Она хотела этого. Джек видел это по ее глазам, чувствовал это.

Он наклонился ближе… но недостаточно для того, чтобы их губы соприкоснулись.

— Поцелуй меня, — прошептал он снова.

Грейс приподнялась на цыпочки. Больше она не сделала ни одного движения: не подняла рук, чтобы приласкать его, не наклонилась, позволяя своему телу прижаться к нему. Всего лишь приподнялась на цыпочки настолько, чтобы ее губы слегка коснулись его губ.

А затем она отпрянула от него.

— Джек? — прошептала девушка.

— Я… — Он почти сказал это. Слова уже были тут, на языке. «Я люблю тебя».

Но каким–то образом Джек понимал, сам не зная откуда, — что если он произнесет это вслух, то отпугнет этим девушку.

— Останься со мной, — прошептал Джек. Он завязал с благородством. Нынешний герцог Уиндхем мог потратить всю свою жизнь, делая только правильные вещи, но Джек не мог быть настолько бескорыстным.

Джек поцеловал ее руку.

— Я не должна, — прошептала Грейс.

Он поцеловал другую руку.

— О, Джек.

Он поднес обе руки к своим губам, вдыхая ее аромат.

Грейс посмотрела на дверь.

— Останься со мной, — опять прошептал Джек, а затем коснувшись ее подбородка, легонько приподнял ее лицо и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.

— Останься.

Джек наблюдал за лицом Грейс и видел тень борьбы в ее глазах. Ее губы дрожали. Отвернувшись от него, девушка произнесла:

— Если я… — Голос ее дрожал, был неуверенным и едва слышным. — Если я останусь…

Джек коснулся ее подбородка, но не повернул ее лицом к себе. Он ждал, пока девушка будет готова, пока она сама повернется к нему.

— Если я останусь… — Грейс сглотнула и на мгновение закрыла глаза, словно набираясь смелости. – Можешь ли ты… знаешь ли ты способ, чтобы я не забеременела?

На мгновение он лишился речи. А потом кивнул, поскольку да, он знал такой способ. Всю свою взрослую жизнь Джек принимал меры, чтобы не появилось никаких младенцев.

Но так было с женщинами, которых он не любил, с женщинами, которых он не планировал обожать и поклоняться им всю оставшуюся часть их жизни. А сейчас перед ним была Грейс, и мысль сотворить с нею ребенка внезапно вспыхнула в нем как яркая, волшебная мечта. Он мог представить их семьей, смеющимися и поддразнивающими друг друга. Таким было его собственное детство — шумным и беспокойным, когда он бегал наперегонки по полям со своими кузенами, ловил рыбу в ручьях и никогда ничего не мог поймать. Обеды в их доме никогда не были формальными, а потому холодные сборища в Белгрейве были столь же чужды ему, как китайский званный обед.

Он хотел всего этого, и хотел, чтобы рядом с ним была Грейс. Единственное, что он не осознавал до настоящего момента, – это насколько сильно ему хочется этого.

— Грейс, — сказал Джек, прижав к себе ее руки. — Это не имеет значения. Я женюсь на тебе. Я хочу жениться на тебе.

Она мотнула головой, быстро и резко, почти яростно.

— Нет, — сказала она. — Ты не можешь. Нет, если ты — герцог.

— Могу. — А потом… Черт побери, он скажет это, чтобы не случилось. Есть вещи настолько значимые, настолько искренние, что их нельзя держать в себе. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я никогда не говорил этого ни одной другой женщине, и никогда не скажу. Я люблю тебя, Грейс Эверсли, и я хочу не тебе жениться.

Она закрыла глаза, словно его вид причинял ей боль.

— Джек, ты не можешь…

— Я могу. И сейчас. И в будущем.

— Джек…

— Я так устал от того, что все указывают мне, что я не могу делать, — взорвался он, отпустил ее руки и зашагал по комнате. — Ты понимаешь, что для меня важно? Не это чертово герцогство, и уж конечно не вдова. Для меня важна ты, Грейс. Ты.

— Джек, — опять повторила она, — если ты станешь герцогом, то от тебя будут ожидать, что ты женишься на женщине знатного происхождения.