— Грейс… Грейс… — шептал мужчина, раз за разом скользя по ее коже. Ей казалось, словно он одновременно целовал ее повсюду: ее рот, уши, шею. Его руки были грешными. И неустанными.

Джек непрестанно двигался, непрестанно прикасался к ней. Руки Джека были то на ее плечах, то на бедрах, а потом одна из них начала скользить по ноге девушки, таща за собой ее ночную рубашку, пока та окончательно не соскользнула с тела Грейс.

Ей следовало бы смутиться. Почувствовать неловкость. Но ничего подобного она не испытывала. Не с ним. Не тогда, когда Джек смотрит на нее с такой любовью и преданностью.

Он любит ее. Он так сказал, и она поверила, а теперь и почувствовала это. Пыл, искренность. Этим сияли его глаза. И теперь она понимала, как может женщина оказаться на краю гибели. Разве может кто–то сопротивляться этому? Разве сама она может сопротивляться ему?

Он приподнялся, тяжело дыша, пытаясь непослушными пальцами расстегнуть свои бриджи. Его грудь уже была обнажена, и все, о чем Грейс могла думать, было: «Как он красив. Может ли мужчина быть настолько красивым?»

По телу Джека было видно, что жизнь его не была легкой. Его тело было худощавым и крепким, кожа тут и там была изборождена шрамами.

— Ты был ранен? — спросила Грейс, опустив взгляд на шрам на его предплечье.

Сбрасывал свои бриджи, Джек посмотрел вниз.

— Французский снайпер, — криво улыбнувшись, подтвердил он. — Мне повезло, что он не был лучшим в своем профессии.

Вряд ли это было забавным происшествием. Но он преподнес его именно так. Как некий малозначимый факт. Грейс улыбнулась в ответ.

— Я чуть не умер тогда.

— Правда?

— Лихорадка.

Он вздрогнул.

— Ненавижу лихорадку.

Грейс кивнула, сжав уголки губ, чтобы сдержать улыбку.

— Вряд ли мне понравилось бы быть раненой.

Он взглянул на нее, в его глазах плескался юмор.

— Я бы не советовал этого.

И тут она в самом деле рассмеялась, поскольку все это было действительно нелепо. Боже, он стоял перед нею голый, явно возбужденный, а они обсуждали, сколько неприятностей могут доставить огнестрельные ранения и лихорадка.

Джек медленно опустился на кровать, подкрадываясь к ней с хищным выражением.

— Грейс? — прошептал мужчина.

Она взглянула на него и почти растаяла.

— Да?

Джек растянул губы в улыбке голодного волка.

— Теперь мне гораздо лучше.

И все, больше слов не было. Когда он вновь поцеловал ее, то в его поцелуе чувствовались ярость и страсть, которые, поняла Грейс, скоро приведут их к финалу. Грейс почувствовала это его желание и неослабевающую потребность. И когда Джек встал на колени между ее ног, она немедленно и безоговорочно, ничего не страшась, открылась ему.

Грейс не знала, как долго он ее целовал. Это было ни на что не похоже. И одновременно это было похоже на вечность. Словно она была рождена ради этого момента, для этого мужчины. Словно в день ее появления на свет было предопределено, что двадцать восьмого октября 1819 года она будет находиться в комнате номер 14 гостиницы «Квинс Армс», и она отдаст себя этому мужчине, Джону Августу Кэвендишу–Одли.

Ничего другого не могло произойти. Случилось то, что было предназначено судьбой.

Грейс ответила на его поцелуй с неменьшим пылом, хватая его за плечи, за руки, за все, до чего могла дотянуться. И затем, как раз в тот самый миг, когда она подумала, что не может больше ждать, его рука скользнула ей промеж ног. Его прикосновение было нежным, но, тем не менее, Грейс подумала, что готова закричать от потрясения и удивления.

— Джек, — выдохнула девушка, не потому что хотела, чтобы он остановился, а потому что не было сил молчать. Джек щекотал и дразнил, а она задыхалась и корчилась. И вдруг в какой–то момент осознала, что он уже не просто прикасается к ней. Он уже был внутри нее: его пальцы исследовали Грейс в той интимной манере, которая заставила ее затаить дыхание.

Грейс почувствовала, как ее лоно сжимает его пальцы, и просит о чем–то большем. Она не знала, что ей делать, не знала ничего, за исключением того, что она хочет его. Она хочет его, хочет чего–то такого, что только этот мужчина может ей дать.

Джек сменил положение, и его пальцы покинули ее. Его тело приподнялось над нею, и когда Грейс взглянула на него, ей показалось, что Джек напрягся под воздействием какой–то непреодолимой силы. Он возвышался над нею, поддерживая себя на локтях. Ее язык дернулся, готовый произнести его имя, но в ту же секунду она почувствовала, как он с мягким нажимом входит в нее.

Их глаза встретились.

— Шшшш, — пробормотал Джек. — Пожди… я обещаю…

— Я не боюсь, — прошептала девушка.

Его рот сложился в кривую улыбку.