Тоня ничего толком не поняла, кроме того, что Михаил делал что-то противозаконное. И отчего-то была уверена, будто в этом нет ничего страшного. Государственный секрет! Не то чтобы она не была патриоткой, но для себя объяснила: это нечто, нарочно засекреченное, и никому особого вреда не будет, если о секрете узнает кто-нибудь еще. Это же не убийство, не кража со взломом. Подумаешь, какие-то бумаги! Или даже одна бумага...

В общем, она отнеслась к его откровению легкомысленно. И наверное, зря.

Но при чем здесь Элина? Почему Тоня не удивилась связи Михаила с этим преступлением и не усомнилась в том, что он может быть в нем замешан?

Интуиция. Тонина интуиция все время давала о себе знать. Это она твердила, что Михаил – опасный человек. В том числе и для собственной жены...

Она не знала, что рассказывать Лавру. А вдруг он – тот, кто тоже служит в ФСБ, тайно, и теперь ждет ее откровений с совсем другой целью, чем помощь ей, Антонине Титовой?

– Так это ты остановился у Маши? – спросила она совсем не то, чего он от нее ждал.

– У Маши? Да, она, как я теперь понимаю, твоя соседка. Я жил у нее уже два дня, но и не подозревал, что и ты здесь живешь.

– И тебя не удивила наша встреча?

– Удивила, – он говорил медленно, подбирая слова, – но обычно я осторожен в чувствах. А к тому же не знал, что известно о тебе тому же директору совхоза. Вырвавшееся невзначай слово могло нанести тебе вред.

– Благодарю, ты и в самом деле никакого вреда мне не нанес.

Неожиданно это получилось у нее с долей ехидства. Они замолчали. Причем Лавр с явным ожиданием.

– Скажи, ты сейчас свободен? – наконец спросила его Тоня.

– Конечно, ты можешь мной располагать.

В его речи встречаются прямо какие-то старорежимные обороты.

– Мне нужно сходить к моей подруге. Ты не проводишь меня?

– С удовольствием. Только поменяю свои мокрые кроссовки на сухие туфли. Подожди меня, я скоро.

Он поднялся и стал снимать носки, что оказалось не очень легким делом. Носки прямо-таки впечатались в его ноги. То есть стали «уседать» прямо на его распаренных ступнях.

– Иди в них, – предложила Тоня.

– Но как же...

– Обыкновенно. Твои кроссовки мокрые, так что носки тоже намокнут и легко снимутся.

Он вышел, а у Тони зазвонил телефон. Но ведь она так и не заплатила за него, тогда почему телефон включили?

– Здравствуй, Тато! – сказала трубка голосом ее мужа, видимо, пока все еще не бывшего, если судить по обмолвкам Лавра. – Ну и долго ты будешь торчать в этой дыре?

Не выдержал. Готовил, готовил свое торжественное появление и вдруг позвонил.

– Долго, – решительно отозвалась она. – Это ты заплатил за телефон?

– За год вперед, – произнес он, – если у тебя нет денег даже на коммунальные платежи...

– Ты нашел мое согласие на развод? – перебила она.

– Нашел. И порвал.

– Но почему?

– Потому что ты слишком легко думаешь от меня отделаться!

Странно он говорит – отделаться, как будто он не ее муж, а просто назойливый посетитель.

– Легко? Я оставила тебе все!

– Я не дам тебе согласия на развод.

– А у нас не царская Россия. Нас разведут и без твоего согласия.

– И как же ты будешь жить... без мужчины? Или ты уже присмотрела себе кого-нибудь?

– Никого я не присмотрела!.. К тому же, поскольку нам предстоит развод, твой вопрос попросту бестактен.

– Будешь ходить ночами по поселку и ждать, что тебя опять кто-нибудь трахнет! – Он расхохотался.

– Так это был ты! – поняла Тоня даже прежде, чем он окончил свою фразу. – Свинья! И после этого ты смеешь говорить, что ничего плохого мне не делал?!

– По крайней мере я пальцем тебя не трогал! – Он опять рассмеялся. – Странно, мне казалось, что тебе понравилось.

От возмущения она в момент забыла о своем страхе. В голове у нее билась мысль: как он посмел?! И после этого кто-то вроде Лавра может думать, что муж Тоню любит?!

Но почему она сразу не догадалась, что это Михаил? Неужели так плохо его знает?

– Кстати, мы с тобой сидели за одним столом, и ты меня не заметила, не так ли? И между прочим, я строго-настрого запретил Надежде подвозить тебя домой...