– Ну? Что же ты молчишь?

– Дева Мария! И что ты на это ответил?
– каким-то отрешенным голосом спросил Зоря.

– Я, разумеется, отказался... Но он настаивает на том, чтобы я подумал. Угрожает... Понимаешь, угрожает.

– Правильно сделал, что отказался. Я так считаю, Алешенька, - после короткой паузы сказал брат.
– Прошу, выслушай меня и пойми. Мои дела плохи... Теперь будут еще хуже. Во многом, что с тобой случилось, виноват я.
– Зоря сильно волновался, говорил бессвязно и сбивчиво.

– Одного не пойму, зачем я понадобился им.

– Понадобился другой... Но сейчас речь не об этом... Ты мелкая сошка...

– Зоря... А посылки... покупки...
– Я видел по его глазам, что он не хочет говорить об этом, но тем не менее продолжал: - Роджерс доказывает, что это все на его деньги. Неужели правда?

Он молчал. Мне казалось, что молчит час, два, целую вечность.

– Ну, говори же...

– Уезжай быстрей отсюда, Алешенька, уезжай.

– Ты же меня уверял, что я нахожусь среди друзей, Зачем ты сюда меня вытащил? Выходит, ты все знал заранее?

– Я виноват перед тобой... Ну, ударь меня, Алешенька, ударь... Нам обоим будет легче. Прошу...

Я смотрю на брата. Каким жалким стоит он сейчас передо мной. Я чувствую, как во мне закипает злость. Сжимаю кулаки и, не помня себя, как зверь бросаюсь на него. Остервенело бью его по лицу. Он даже не защищается. Я еще больше стервенею. Не помню, как остановился. Наверное, вид крови привел меня в чувство. Я повернулся и пошел домой.

А он прав. Мне стало легче. Только надолго ли?

Всю ночь не сомкнул глаз. Слышал за стенкой нервные шаги брата. Он тоже не спал.

Рано утром я застал его в ванной, он менял свинцовые примочки на лице. Оно было в ссадинах и кровоподтеках.

– Решился?
– спросил Зоря, как будто бы ничего между нами не произошло. На его лице мелькнула вымученная улыбка.

– Да. Сейчас иду, - коротко ответил я.

– Ни пуха ни пера.

Отказавшись от завтрака, я решительно вышел из дому, Но у подъезда меня ждал... Роджерс. Откуда он вдруг взялся?

– Доброе утро, Алексей Иванович! Куда вы так рано собрались?

По всему было видно, что он или догадывается, или точно знает, куда я иду. Вот и приехал чуть свет, чтобы не дать мне уйти дальше порога.

Пусть догадывается... Пусть знает. Я и сам могу ему сказать, что иду в советское посольство.

– Доброе утро, - отвечаю я.

Роджерс опять играет роль милого, доброго друга.

– Садитесь. У меня есть отличное предложение. Не пожалеете.
– И он открыл дверцу машины,

Я стою в нерешительности. Роджерс берет меня за локоть.

– Обо всем забудем...
– торопливо говорит он.
– Ничего не было...

Мне бы проявить силу воли, послать его к черту, но я, вдруг поверив ему, сел в машину.

– Как настроение?
– спрашивает он.

– Улучшается.

– Вот и хорошо, Алексей Иванович. Со мной не пропадешь... Понимаю, вы несколько расстроены вчерашним разговором. Давайте не будем о нем вспоминать...
– повторяет Роджерс.

– А куда мы сейчас едем?

– О, Алексей Иванович, я хочу показать вам одно чудесное место. Немного терпения - и мы у цели.

Вскоре машина остановилась на какой-то возвышенности. Вышли. Перед нами открылся вид на город. Он утопал весь в зелени. Разноцветные черепичные крыши домов блестели под солнцем. Слева просматривался аэродром, на котором находилось несколько самолетов. Справа виднелось озеро, словно брошенное серебряное блюдо на зеленый луг.

– Красиво, верно?
– спросил Роджерс.

– Так и просится на пленку. Жаль, что нет фотоаппарата,

– О! Это гениальная мысль. Дело поправимое, - подхватил Роджерс. И тут же вынул из кармана миниатюрный фотоаппарат «Минокс».
– Давайте я вас запечатлею на этом фоне.
– И, не дожидаясь моего согласия, он щелкнул несколько раз. Потом протянул фотоаппарат мне: - Берите, берите. Не смущайтесь. Вещь стоящая.

Я молча взял в руки эту маленькую игрушку и толком не мог понять - то ли он дал мне рассмотреть его, то ли подарил,

– Это новинка, и пользоваться им очень просто. Не нужно наводить резкость, ставить диафрагму. Щелкайте - и все. Попробуйте... Делается это так..
– И после объяснения сказал: - А я вас на несколько минут оставлю.
– Он взглянул на часы.
– Я скоро вернусь, и мы продолжим путь.

Вот я и остался один с фотоаппаратом, не зная, в какую сторону сначала повернуть и что прежде сфотографировать.

Минут через пять после отъезда Роджерса ко мне подошел полицейский. Он показал на фотоаппарат и что-то проговорил.