– Товарищ полковник, майор Ковальчук по Вашему приказанию прибыла. Информация получена. Разрешите доложить?

– Докладывайте. Слушаю Вас, майор Ковальчук, – вполне серьезно ответил Лев Александрович. Хотя, разумеется, Оксана давно была в запасе, и, естественно, ни в каких должностных отношениях с ним не состояла. Да, и его собственное звание шло теперь по совсем другому ведомству.

– Докладываю, – четким официальным голосом произнесла Оксана. – Источник – капитан ФАПСИ Кармацкий. Родственные связи – зять. В результате агентурной беседы удалось выявить, что за вами, товарищ полковник, установлено оперативное наблюдение с прослушиванием служебного и домашнего телефонных аппаратов. Как сообщает мой личный агент Синицкая, в девичестве Рубанова, работающая в отделении защиты особо важных экономических объектов Федеральной службы безопасности, наблюдательное производство проводится по факту взрыва, который привел к уничтожению нефтеперегонной установки ЭЛОУ – АВТ 6М нефтеперерабатывающего завода, входящего в акционерное обществ «Сибпромнефть». Причины оперативной разработки на настоящий момент выяснить не удалось.

Оксана замолчала, отхлебнула пиво и уже обычным немного усталым голосом замотавшейся немолодой женщины добавила:

– Вот все, Лева, что удалось узнать.

– Спасибо, за службу, майор, – очень серьезно сказал Полковник.

– Готова выполнить любые поставленные задачи, – очень серьезно ответила Оксана.

Они помолчали.

– Слушай, Лева, скажи честно, ты в деле о взрыве на нефтезаводе кого-то выгородить хочешь? – сделав глоток «Сибирской короны», спросила Оксана.

– Если честно, хочу, – ответил Полковник.

– Тогда, ясно, – кивнула Оксана. – А, то я чую, что-то ты вокруг этого взрыв крутишь… Ну, смотри, Лева, будь осторожен… Не мне тебя учить, но все же… – она участливо тронула своей белой пухлой ладонью медвежью лапу Полковника.

В тот момент он подумал, что, у него, кроме Оксаны, и не сейчас товарища, которому он бы мог верить до конца…

«Разве что, Искра… Да, и то… Что Искра?… Искра сама по себе. Если бы не дочка, еще не известно, как бы она к нему относилась… Это же он ее до сих пор любит, а не она его… Ей, вообще, может быть, просто ребенок был нужен с хорошими генами. Вот и все.»

Грустные мысли текли в голове у Полковника.

«Ну, может быть, еще Мафусаил… – Лев Александрович вздохнул. – Раньше был… А в последнее время старый друг Мафа врет мне, как сивый мерин… Как же я могу ему верить?»

– Разрешите идти, товарищ полковник? – услышал он Оксанин голос. – Знаешь, столько работы! Сейчас из областной администрации должны приехать… На прощальный банкет для Саудовской делегации цветы подбирать.

– Спасибо тебе, Ксана, – сказал Полковник и поднялся со стула. Он стоял и смотрел, как от него степенно уходит полная женщина в бархатном платье, и чувствовал забытую теплоту в груди.

…Мафусаил продолжал колдовать над ухой, приговаривая себе под нос:

– Помидоры вместо картошки – это нет!… Не заставите… Помидор, он же любой вкус перебьет. И не просите, нет… Вот картошечка, это да, она вкус лишь улучшит, умягчит… А то – помидоры! Глупости какие… И не уговаривайте! – изо всех сил отбивался он, хотя никто его ни в чем и не убеждал, потому что никого рядом с ним и не было.

По краю воды бежали друг за другом, разбрызгивая сверкающие капли, Эдик и Никита Иванович. Что-то кричала им вслед экспедитор Ольга Петровна. Присев на корточки, высматривала на мокром песке цветные камешки Искра.

В стороне от всех стояла, скрестив руки на груди, Лена Мизимова.

По реке мягко, как по маслу скользила низкая и эмалево-белая, как медицинская кювета, самоходная нефтеналивная баржа.

Вокруг ухи все сильнее растекался запах, рождающий приятные мысли. Он, словно магнит, медленно, но неотвратимо, стягивал присутствующих к кипящему котелку.

Из кипящей воды один за другим выныривали куски стерляди, показывая то серую вороненую спинку, то белую слоистую середину. Они игриво толкали бестолково крутящийся на поверхности лавровый лист, и снова уходили в непроницаемую глубину, где совершалось волшебство сотворения ухи.

Старый пират зачерпнул уху большой деревянной ложкой, вытянул губы трубочкой, попробовал и молодецки гикнул, словно призывая идти на абордаж:

– Уха готова! Граждане отдыхающие, к столу!

Мафусаиловы адъютанты вытащили из реки бутылку «Пшеничной», изготовленной из особо чистого хлебного спирта марки «Люкс». Старый пират аккуратно разлил содержимое в маленькие походные металлические стаканчики. Их бока сразу покрылись капельками влаги.

– За нас всех! – по праву хозяина провозгласил тост Мафусаил и первым поднес стаканчик ко рту.

Полковник выпил свою стопку, почувствовал, как холодный шарик побежал внутрь организма, и влил в рот горячую ложку ухи.

«Эх, хорошо!» – выдохнул он и замер, уходя из внешнего мира во внутренний.

«Да, уха это – уха!» – сказал он себе, чувствуя мягкое расслабление всех нервов и мышц.

По лицам участников обеда разлилось умиротворение. От женских щек и коленей в свежем речном воздухе повеяло душистым теплом, какое исходит в окружающий мир от только что вынутых из печи хлебных булок.