Ядро упало посреди лагуны, и три лодки перевернулись. В воде бултыхались люди. Она улыбнулась и оглянулась на пушку. Без единого слова Безымянная Женщина упросила остальных, чтобы ей разрешили выстрелить. Разве не она собирала бумажные лианы? Разве не она плела из них верёвки с рассвета до заката, вплетая в них неистощимую ненависть из собственного сердца? Разве Мау не видел, как она помогала Пилу заделывать трещины в стволе металлическими пластинами? Разве он не видел, как бережно она обматывала верёвками пушку, слой за слоем, и каждый слой был прочен, как её жажда мести?

Он видел. И верёвки выдержали. Узкие полоски бумажной лианы удержали красный гром внутри пушки.

Она вернулась к дереву, взяла своего ребёнка из колыбельки, сплетённой из бумажной лианы, поцеловала его и зарыдала.

— Мы снова будем стрелять, — закричал Пилу, пользуясь всеобщим замешательством. — Мы уничтожим ваши большие каноэ. Мы бросили вам вызов! Вы должны принять его! Или хотите плыть домой?

Охотники за черепами сгрудились вокруг Кокса, который ругал их последними словами.

— Что вам терять, мистер Кокс? — прокричала Дафна, перекрывая шум. — Неужели вы сомневаетесь в своей победе?

А потом прошипела на островном языке:

— Мы потопим все ваши каноэ! Наши пушки хорошо охраняются! — Мау что-то шепнул ей, и она добавила: — Мистер Кокс, если вы возьмёте в руки оружие в кругу Каханы, они убьют вас. Это против всяких правил!

Раздался гулкий стук. Это Мило колотил себя кулаками в грудь.

— Кто со мной сразится? — закричал он. — Кто со мной сразится?

— Ладно! Я буду сражаться! — рявкнул Кокс. Он оттолкнул нескольких прилипал и отряхнул пыль с рубахи.

— Видишь, как тяжело быть королём в здешних местах? — пожаловался он Дафне. — Небось, «медвежьи шкуры» [13] так не ополчаются на своего короля! Это форменный мятеж!

Он злобно поглядел на Мило.

— Я буду сражаться с этим, здоровенным, — сказал он. — В такого легче попасть.

— У тебя ведь был план? — прошипела Дафна, обращаясь к Мау. — Ты ведь не дашь ему застрелить Мило насмерть?

— Да, у меня есть план. Нет, он не застрелит Мило. Мы хотели сказать, что Мило — вождь, только если на поединок выйдет кто-то из охотников за черепами, потому что Мило победил бы. Но я не могу позволить, чтобы Кокс его застрелил. Он слишком большой, в него легко по…

Дафна стала наконец понимать, и у неё окаменело лицо.

— Это будешь ты, да? Ты собираешься с ним сразиться?

Её оттеснили — это Мило уронил огромную руку на плечо мальчика, отчего Мау поневоле слегка скособочился.

— Слушайте меня! — закричал он охотникам за черепами. — Я не вождь! Мау — вождь! Он побывал в стране Локахи и вернулся оттуда. Он отпустил на волю мертвецов. Боги спрятались от него в пещере, но он их нашёл, и они раскрыли ему тайну мира! И ещё у него нет души.

«Японский бог!» — подумала Дафна. Однажды, когда ей было восемь лет, один лакей выругался при ней этими словами, и его за это уволили. До плавания на «Милой Джуди» она считала, что это самое плохое ругательство на свете. Ей и до сих пор так казалось.

Японский бог! Обычно Мило столько не говорит и за целый день! Эти слова словно исходили из уст его брата — они были правдой, замаскированной под ложь, и почему-то отдавались эхом в голове. Кажется, у вражеских воинов они тоже отдавались эхом в голове. Воины изумлённо уставились на Мау.

Тяжёлая рука опустилась и на плечо Дафны.

— Эй, барышня! Мне придётся стрелять в этого сопляка, верно? — спросил Кокс.

Она резко повернулась и сбросила его руку. Но он крепко ухватил её запястье.

— Я бы могла вас застрелить, Кокс, что бы вы там ни говорили!

Он засмеялся.

— Никак нашей барышне понравилось убивать? — спросил он, приблизив своё лицо вплотную к её лицу. — Только имей в виду, я всегда думал, что отравление не считается. Интересно, он позеленел? А в горле у него булькало? Но ты молодец, вышибла Поулгрейву, мартышке чёртовой, два передних зуба… Надеюсь, он не пытался тебя лапать? Если пытался, я его застрелю. Впрочем, я его и так вчера застрелил, говнюка такого, извините, что я по-французски…