2 Там же, с. 125.

Особенно важно преодоление таких иллюзий в морали. Именно здесь они наиболее устойчивы и с трудом подвергаются «самокритике». Ведь многие механизмы морального сознания как структурно-функциональной целостности действуют вовсе не на основе отблесков рефлексии, они попадают под контроль самонаблюдения (также несводимого к простой рефлексии) лишь в особых, как правило, конфликтных ситуациях. Да и сама моральная рефлексия не дана индивиду изначально, как некий «благодатный свет», ниспосланный ему мистическими силами «высшей абстракции» (или бога). Интроспекция не есть нечто самоочевидное и непосредственно данное. Моральная рефлексия – исторический продукт развития психики и, разумеется, не единственный продукт ее. Конечно, преувеличение роли моральной рефлексии, характерное для буржуазной этики XVIII – начала XX веков, было вполне объяснимо для своего времени. Однако рецидивы такого преувеличения, особенно их вульгарно-метафизическое «применение» к нравственной жизни,- это явление, мешающее не только правильно понять мораль в теории (этике), но и эффективно наладить дело воспитания и самовоспитания.

Говоря о роли чувств в морали вообще, в процессе общения в особенности, не следует упускать из виду и общефилософского решения марксизмом-ленинизмом этой проблемы. Марксистско-ленинская философия является теорией, действительно до конца отстаивающей принцип сенсуализма. Причем как методологический принцип подхода в гносеологии (а именно на это обращается прежде всего внимание), марксистский сенсуализм проистекает из диалектико-материалистического понимания социально-исторической практики человечествд. Это следует всемерно подчеркивать, ибо «сам по себе» принцип сенсуализма (между прочим, общий у марксистской философии с рядом иных философских концепций) выглядит довольно «просто», даже примитивно. Может быть, именно поэтому ему не повезло и в разработке современных проблем теории познания, где ему уделяется крайне недостаточное место (не говоря уже о таких областях знания, как этика, научный коммунизм и др.). В своей «изначальной сущности» принцип сенсуализма означает одно: ничто, в конечном счете, не возникает в нашем познании, минуя чувства. Это, действительно, довольно «просто», даже «тривиально», но за этой мнимой простотой скрывается важнейшая, глубинная философская направленность мысли. Известно, что В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме», в ходе борьбы с субъективным идеализмом, отмечал, как нечто само собой разумеющееся для марксиста, что «мысленные изображения возникают не иначе, как из ощущений»1.

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 34,

Причем весь «мир чувств» понимается в масштабах материально-предметной, практической исторической деятельности, что и придает принципу сенсуализма совершенно особое эвристическое значение. Недаром, последовательно проводя принцип сенсуализма, марксистская философия вместе с тем не только не умаляет роли рационального мышления, не сводит его к простому «обобщению» чувственных данных, а вскрывает единство чувственного и рационального во всей их сложности и специфичности. Этим марксизм-ленинизм отличается коренным образом от иных философских доктрин, принимающих принцип сенсуализма, но неспособных провести его до конца, вплоть до научного понимания взаимоотношения с разумом.

Последовательное проведение принципа сенсуализма особенно благотворное значение имеет для этики. Ныне уже стало привычным говорить об активном характере чувственного отражения, активном характере эмоций в регулянии доведения. Причем социальная детерминизация этой активности вовсе не «искажает» познавательные функции восприятия мира, а, напротив, есть высшее выражение творческого характера человеческого отражения действительности.

В свете данных современной науки чувственное восприятие нельзя представлять себе как нечто примитивное, простое (хотя и «необходимое» для всей жизнедеятельности человека). Подобный взгляд является «метафизическим атавизмом» обыденного рассудка. И только. «Марксизм рассматривает восприятие, т. е. непосредственно чувственное отражение действительности, и как ступень, и как основную форму познания, достигающую в процессе исторического развития человека высокой степени совершенства»1

1 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 33.

(курсив мой.- А. Т.). Отношение к чувственному восприятию как к простому «передаточному» каналу от внешней действительности к мозгу, упрощенно-«экранное» представление об его механизме, свойственное некоторым философам-сенсуалистам прошлого, теперь давно уже не отвечает современным научным данным.

Чувственное восприятие как результат одностороннего воздействия внешних вещей и процессов на пассивно созерцающего мир индивида – такой подход оказался отвергнутым и всем развитием психологической науки. Этот подход упрощал не только чувственное восприятие, но и мышление, сводя его к генерализации чувственных воздействий и образованию ассоциаций между ними. Подлинная же работа человеческой мысли оказывалась философски мистифицированной: ничего не оставалось, как признать существование таинственной «идеальной способности», которая состояла в том, что под влиянием внешних раздражителей, затрагивающих органы чувств субъекта, в его мозгу, как бы в виде «параллельного процесса», происходило истечение идей и понятий, озаряющих его внешний и внутренний мир. Подобная философская метафизика характеризуется двумя спекулятивными абстракциями: отделением человека от общества и отрывом воспринимаемого объекта от социально-исторической практики, в которой этот объект заключен. Эти спекулятивно-философские абстракции в корне подрывали и возможность понимания подлинной роли чувств, в том числе моральных, в межчеловеческом общении, в практической жизнедеятельности. «Глаз стал человеческим глазом точно так же, как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека»1

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 120.

,- писал К. Маркс, критически разрушая эти спекулятивные абстракции. «Образование пяти внешних чувств – это работа всей предшествующей всемирной истории»2

2 Там же, с. 122.

– это марксово положение носит принципиальный философский смысл, знаменуя собой качественно новый этап в развитии принципа сенсуализма. Направленная избирательность чувственного отражения, формирование модальной «установки» на усиление одной и «затушение» другой сенсетивной информации, наконец, «категоризация» в процессе восприятия (обозначение сенсорных данных нередко в «первично-знаковой» форме) – все это говорит о чувствах как сложном поисковом механизме в социальной деятельности человека, являющихся основанием и единственным начальным источником получения моральных представлений об окружающем его мире. Причем психологи, как правило, отмечают три уровня детерминации избирательности чувственного отражения: структурно-генетический, адаптационно-физиологический и социально-личностный. Потребности, цели, сами процедуры деятельности субъекта складываются в практике, обуславливая всю избирательную направленность работы сенсорного аппарата индивида1.

1 См.: Губанов Н. И. Проблема образного и знакового в чувственном отображении.- Вопросы философии, 1982, № 5.

Именно благодаря этой настройке органов чувств отражение явлений внешнего мира осуществляется как многоактный и разноуровневый познавательный цикл, где первоначальное поступление информации включает обратную перестройку сенсорных аппаратов, обеспечивающую четкость и точность образов, приближение восприятия к объекту. В этом – «диалектичность» чувственных представлений, которые, «как и понятия, содержат в себе движение и, стало быть, противоречия»2.

2 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 71.

В опыте субъекта возникают определенные установки восприятия, модели инвариантов, организующие текущую сенсорную информацию. В силу этого чувственное восприятие не есть просто пассивный результат ощущений – оно организуется всей сложной структурой прежнего опыта и содержит в себе момент необычайно своеобразного «сенсорного предвидения». При этом эти установки, модели, механизмы чувственного восприятия все не осознаются мышлением (это и не нужно), а доставляют ему – в своих «конечных» результатах – объективное знание предмета. Эти результаты – лишь часть, притом нередко – по отношению ко всему объему чувственной информации – небольшая часть. В целом же вся работа восприятия субъективно выражается в безотчетном переживании «чувства реальности», той непосредственности связи ощущений с внешним миром, которое особо отмечал В. И. Ленин1,