1) после обнаружения судна рейдер незаметно следует за ним;

2) с наступлением темноты быстро сокращает дистанцию и с короткого расстояния, без предупредительного выстрела, атакует его артиллерией главного калибра, одновременно автоматическим вооружением не давая возможность открыть ответный огонь.

Такие действия, по словам корветтен-капитана, хоть и несли в себе определенную долю риска, однако уменьшали время для подачи радиосигнала тревоги и снижали расход боеприпасов.

1 августа наблюдатели заметили дым неизвестного судна, но фон Руктешелль не стал его преследовать из осторожности, не желая выдавать факта своего присутствия в этих водах. Через три дня был замечен моторный танкер, направлявшийся к Тринидаду. Это оказался невооруженный норвежский «Бьюлье» (6114 брт, 1930 г.), принадлежавший компании Бьёрна Бьёрнстада из Осло. Он вышел в балласте 30 июля из Понта-Дельгада в Арубу, но затем был перенаправлен фрахтователем в Карапито (Венесуэла). Весь день HSK-3 крался за ним, держась чуть ниже линии горизонта, а с наступлением темноты стал настигать дичь. Около 9 часов вечера, когда до танкера оставалось немногим более двух километров, на нем заметили «Виддер» и, не подозревая, что это вражеский рейдер, во избежание столкновения зажгли сигнальные огни. Фон Руктешелль вновь приказал открыть огонь без предупреждения. Из 150-мм орудий произвели тридцать выстрелов, добившись девяти попаданий. Испуганные норвежцы быстро спустили две спасательные шлюпки и растворились в темноте. Во время обстрела погибло 4 человека, в том числе капитан Олаф Ёйен и старший помощник Харальд Рейерсен. Вначале танкер попытались потопить торпедой, но из-за неисправности та стала описывать циркуляцию, и ее пришлось уничтожить, а «Бьюлье» — добить подрывными зарядами и артиллерией.

Последующие действия корветтен-капитана стали вторым пунктам обвинений в суде, так как отдав приказ не разыскивать шлюпки с командой танкера, согласно заявлению обвинителя, он не принял мер для обеспечения безопасности жизни моряков. Защита в ответ доказывала, что команда «Бьюлье» сама не желала быть спасенной, а розыск небольших шлюпок ночью посреди океана в данной ситуации не имел смысла и ставил в опасность сам «Виддер», так как пожар на тонущем танкере и свет прожекторов рейдера, мог привлечь находящиеся поблизости корабли союзников. Стоит отметить, что тогда такое решение фон Руктешелля вызвало яростное неприятие со стороны его первого офицера Эрнста-Гюнтера Хайнике, который потребовал начать розыски шлюпок, но получил отказ, а также корабельного доктора Негельборна.

К слову сказать, у командира рейдера не очень-то сложились отношения со своим старпомом. Хайнике до перевода на «Виддер» успел покомандовать подводной лодкой U-53, потопив в первые месяцы войны два судна. Будучи кадровым офицером, он не всегда одобрял решения корветтен-капитана, которые тот зачастую принимал по каким-то одному ему ведомым мотивам. Судя по всему, взгляды на ведение войны на море у двух подводников были разные. Ну, а спасшимся 28 членам команды танкера и одной собаке впоследствии очень повезло, ведь в момент гибели судна они находились на расстоянии 1200 миль от ближайшей земли. На пятый день плавания, 9 августа, когда шлюпки прошли около 300 миль, норвежцев подобрал британский танкер «Цимбелайн» и благополучно доставил 22-го в Гибралтар. Причудлив узор судеб морских: не пройдет и месяца и сам «Цимбелайн» станет очередной жертвой «Виддера».

Потопив «Бьюлье», вспомогательный крейсер 13-узловым ходом пошел к Азорским островам. В полдень 8 августа наблюдатели заметили среднего размера транспорт, движущийся в южном направлении. Это оказался голландский сухогруз «Оостплейн» компании «NV Stoomvaart Maatschappij Nederland» (5059 брт, 1921 г.), шедший из Кардиффа и Халла в Буэнос-Айрес с 5850 тоннами угля и кокса на борту. Рейдер, держась позади, пробовал маневрировать так, чтобы вечером атаковать со стороны заходящего солнца, но это ему не удалось. Корветтен-капитан дождался ночи, и напал по излюбленной схеме: подкравшись сзади на расстояние около трех километров и открыв огонь из 150-мм орудий без предупредительного выстрела. Из сорока снарядов пять или шесть попало в носовую часть судна, и на нем начался пожар. Подойдя еще ближе, рейдер открыл огонь из автоматического оружия по мостику и орудию. Голландцы быстро спустили две шлюпки, на которые перешел весь экипаж в количестве 34 человек во главе с капитаном А. Л. Ливензе. На этот раз жертв не было и фон Руктешелль, сдержав обещание, данное Хайнике после случая с «Бьюлью», приказал принять экипаж «Оостплейна» на борт рейдера. Затем транспорт уничтожили артиллерией и торпедой. Комментируя две последние ночные атаки в КТВ, корветтен-капитан назвал их очень удачными, но с сожалением отметил, что при этом топлива пришлось потратить в два раза больше чем обычно.

Следующей жертвой «Виддера», медленно шедшего на север, стал финский парусный барк «Киллоран» (1817 брт, 1900 г.), встреченный через два дня после потопления голландского судна. Он принадлежал Г. Эриксону из Мариенхампа и шел с 2500 т кукурузы и 500 т сахара из Буэнос-Айреса в Лас-Пальмас. После двух предупредительных выстрелов барк лег в дрейф. Хотя «Киллоран» принадлежал нейтральной на тот момент Финляндии, и груз доставлялся из Аргентины в Испанию, не принимавших участия в войне, после изучения судовых документов фон Руктешелль объявил, что экспедитор и владелец груза являются британцами, поэтому он имеет право потопить старый парусник. С него сняли команду в количестве 18 человек и 65 мешков сахара, после чего отправили на дно подрывными зарядами. «Киллоран» стал самым старым судном, потопленным немецкими рейдерами во время Второй мировой войны, и единственным парусным. И вновь «Виддер» оказался переполнен пленными — на его борту находилось 116 человек тринадцати национальностей.

После этого движение на север продолжилось. На следующий день рейдер остановился и затем ходом в пять узлов медленно побрел на юго-запад. В эти дни корветтен-капитан занес в КТВ следующую запись:

Как и его коллега Вайер с «Ориона», фон Руктешелль к этому времени уже был сыт по горло проблемами, которые доставляла энергетическая установка. С апреля месяца практически каждый день машинная команда занималась ее ремонтом. В итоге командир рейдера приказал начать обучение палубных матросов, чтобы те могли заменить на некоторое время измученных механиков и дать возможность устроить им «отдых на борту». Кроме этого, постоянно приходилось поддерживать пар в котлах для возможности сразу развить полный ход, а это вело к перерасходу топлива. К проблемам механическим в этот период добавилась проблема судовой дисциплины. В одну из ночей фон Руктешелль застал дремлющим вахтенного офицера лейтенанта-цур-зее резерва Шарнберга. Разъяренный командир потребовал у специально созданного на борту рейдера военного трибунала смертного приговора для виновного. Трибунал это требование отклонил и в качестве наказания назначил провинившемуся офицеру понижение в должности на три года, а также лишение патента капитана торгового флота. Это не удовлетворило корветтен-капитана, и он продолжал добиваться более сурового приговора, но безуспешно.

Ночью 16 августа наблюдатели заметили очередное судно. Но так как ярко светила луна, и подкрасться незамеченным оказалось практически невозможно, корветтен-капитан, следуя своей тактике, воздержался от атаки. Следующий контакт произошел через пять дней. В 10.15 на горизонте показались чьи-то мачты. «Виддер» обогнал неизвестное судно и весь день держался поблизости. С наступлением темноты в 20.08, с расстояния чуть более 2 километров, на встречном курсе рейдер атаковал торговца, оказавшегося британским судном «Англо-Саксон» (5596 брт, 1929 г.), принадлежащим Лондонской нитратной компании. Он шел из Британии в Аргентину с грузом кардиффского угля и имел на борту команду в количестве 41 человека. Первым же залпом канониры рейдера снесли пушку транспорта, а когда англичане начали подавать по радио сигнал тревоги, то по надстройкам открыла огонь зенитная артиллерия. В этом хаосе команда «Англо-Саксона» сумела таки спустить две шлюпки, которые скрылись в темноте. Затем жертву добили торпедой. Фон Руктешелль не стал утруждать себя поисками остатков команды, отметив, что до Канарских островов всего 800 миль, а ветер благоприятный.