восторгов Мерлин она не разделила.

– Садись, - сказал Оорл и затушил сигарету.

– Что-нибудь не так?
– напряженно спросила она и присела на краешек кресла.

– Тебя удивляет мой визит?
– усмехнулся он, - но ты же знаешь, что я отвечаю за всех,

кого отобрал.

– Да, - кивнула она.

– Так что? Поговорим?

– О чем?

Он снова усмехнулся.

– 13 -

– Расслабься, Оливия. Я тебя не съем. Это ты будешь облеплять меня датчиками,

копаться в моем мозгу и изучать мое нутро.

– Ваше?
– изумилась она.

– Ты ведь собираешься изучать принцип статической телепортации?

– А вы разве Прыгун?

– Нет, - Оорл посмотрел на нее насмешливо, - просто погулять вышел.

– Извините...

Пока она приходила в себя, он огляделся.

– Что тебе заказать из местного скудного ассортимента?

– Здесь только коржики и лямзики, - пробормотала Оливия, - а вино только местное. И

роботов-официантов нет. Это студенческий буфет, надо самому всё брать.

– Усвоил. Возьму сам. Так что тебе: коржики или лямзики?

– Мне?
– ей почему-то хотелось выглядеть взрослой, - полусладкое, - сказала она.

Оорл отошел. Оливия впервые видела живого Прыгуна и была несколько в шоке. Ей

было странно, что они выглядят совершенно обычно, так же ходят, разговаривают, едят

буфетную стряпню... Еще более странным и даже приятным было то, что он вел себя с ней

так, как будто она вовсе не уродина, а нормальная женщина, даже цветок подарил. Может, у

них на Пьелле так принято?

– «Райский сад», - улыбнулся Оорл, - вскрывая бутылку, - что ж, посмотрим, что в нем

райского... между прочим, тебе идет эта новая прическа, Олли.

Оливия машинально спрятала свои ноги под стул, потому что вдруг осознала, в каких

грубых и растоптанных они ботинках.

– Просто я слышала, что в космосе длинные волосы не носят, - стала оправдываться она.

– Носят, - заверил он, - моя мать всю жизнь летала со львиной гривой. Она была

капитаном.

– А моя мама была учительницей, - почему-то призналась Оливия, она не любила

говорить на эту тему, но как-то само собой получилось.

– Ты всё помнишь, Олли?
– серьезно посмотрел на нее Оорл.

– Конечно, - сказала она, - отец и дед были специалистами по бурению, из-за них мы и

оказались на Меркурии, в этом городе под колпаком. Теперь я боюсь колпаков. Любых. И не

люблю закрытых помещений... хорошо, что на Пьелле земной климат, иначе бы я не

полетела.

– Верю, - кивнул Оорл, - аварию ты тоже помнишь?

– Да, - мрачно ответила она, - мы всегда гордились своим городом. На Меркурии, на этой

расплавленной планете, у нас стояли дома, цвели сады, кипела жизнь. Это было

воплощением человеческого могущества, его победы над природой... И где теперь это

могущество? Все рухнуло в один миг как карточный домик, все исчезло, хватило одного сбоя

в системе охлаждения или другой подобной мелочи. Сейчас уже не узнаешь, что там

произошло на самом деле.

– Давай выпьем, Олли, - Оорл протянул ей бокал, - хотя бы за то, что ты осталась жива.

– Я везучая, - сказала она, - нас было много детей в аварийном отсеке, но пришел

спасатель и схватил именно меня. А остальных вынести не успели. Рухнул главный купол.

Там такое началось, что было уже не до детей.

– Что ж, тогда выпьем и за твоего спасателя. Кто он, не знаешь?

– Не знаю. Они все были одинаковые, в серебристых скафандрах. Как боги.

Она не любила об этом вспоминать. Но иногда по ночам ее мучили кошмары. Огромный

купол над ней, в котором отражалось пламенно-оранжевое в бурых облаках меркурианское

небо, вдруг начинал трескаться как яичная скорлупа и падать на нее. Это рушился ее мир, ее

счастливая детская вселенная.

На минуту она задумалась о своем. Вино теплотой разлилось по телу. Оливия отвела

взгляд от плаката, который терпеть не могла, но который всегда попадался ей на глаза, и

заметила, что Прыгун слишком внимательно на нее смотрит, ей даже показалось, что он