всем видеть подвох. Почему-то вспоминалась их давняя семейная история, когда именно

дядя Антонио подозревал в коварных умыслах бабулю и, что самое гнусное, оказался в чем-

то прав. Интуиция у него действительно была отменная.

Эдгар еще раз представил себе этих ребят: Оливию и Льюиса. В девчонке и правда была

такая-то загадка. Толстушка с прекрасными глазами, гениальная уродина, заколдованная

принцесса. За ней действительно стоило проследить, раз уж он берет ее под свою

ответственность. Мальчишка же вместе со своей красотой и застенчивостью был какой-то

безликий, даже скучный. Не было в нем никакой изюминки. Он заинтересовал Эдгара

гораздо меньше, чем его поклонница. Правда, история с его мамочкой всё несколько меняла.

Пожалуй, его тоже следовало изучить получше.

Дом стоял одинокий и скучный. Оорлы не жили в нем, только останавливались во время

визитов на Землю. За садом никто не следил, стены поблекли, крыша потемнела от времени.

Внутри хозяйничал робот и создавал видимость уюта. Его специально не отключали, чтобы

хоть кто-то в этом доме ждал гостей.

Оглядев с тоской пустую гостиную, Эдгар поднялся в свою комнату. Он почти все отсюда

забрал, кроме своих детских игрушек и коллекций, но во всем доме его привлекало именно

это место.

– 5 -

Странно было возвращаться сюда после Пьеллы, после дворца, после зала заседаний,

после своей резиденции в Посольском квартале. Там он занимался любимым делом -

межзвездными контактами аппиров. Пьелла установила дипломатические отношения со

многими цивилизациями, даже с ненавистными ему тевергами. За двадцать лет он так

привык общаться с инопланетными гостями, что сам забыл, какой он расы.

И вот он был дома, словно перенесся во времени в далекое детство и вспомнил, что он

человек, землянин Эдгар Оорл, что где-то здесь его школьные друзья и подружки, доктор

Ясон, который ему каким-то боком все-таки отец, театр, в котором он пробовал свои

таланты, озеро, в котором он купался, и песчаный берег, на котором он строил свои

недолговечные замки.

– Сентиментальный бред, - подумал Эдгар, когда понял, что дом уже утонул в сумерках, а

он всё стоит у окна и смотрит на свои детские качели.

Он включил свет, включил записную книжку, просмотрел список всех своих женщин,

выбирая, какую из них он хочет видеть на этот раз, и выбрал знакомую актрису Эжени Ланц.

Он знал ее еще с тех пор, когда наивным щенком выходил на сцену, чтобы произнести свою

единственную фразу: «Ребята, пошли на пляж!» У Эжени тогда роли были побольше.

– Ты здесь?
– удивилась она, - а у меня репетиция.

– Отпросись, - посоветовал он, - я всего на пару дней.

– Не воображай, что это самое важное событие в моей жизни, - усмехнулась она.

Но отпросилась. И через час была у него. За это время Эдгар вместе с роботом

состряпал ужин и накрыл на стол, с пристрастием эстета расставив на белоснежной скатерти

самую лучшую посуду. Но ужином они занялись после. Почему-то сразу оказались в спальне.

Наверно, по причине какой-то нервной спешки. Он вечно торопился, Эжени тоже, и оба к

этому уже привыкли.

Он не хотел входить в ее состояние, всё и так было нормально. К тому же он прекрасно

знал, что Эжени его не любит, просто ей нравится иметь любовника Прыгуна. Он и сам

любил ее не больше, чем остальных. Она появилась у него в ту пору, когда ему было совсем

всё равно. Сейчас мало что изменилось, просто поиск нового и настоящего временно

прекратился.

– Хочешь, скажу тебе приятную новость?
– спросила она, причесывая свои рыжие мягкие

волосы бабулиной расческой.

– Жажду, - улыбнулся он.

– Скоро мы будем видеться чаще.

– В каком смысле?

– В смысле культурного обмена. Наш театр отправляется к вам на гастроли. Кесарес

обещал меня взять. Я, конечно, не прима, но тоже кое-чего стою... Между прочим, она меня

терпеть не может: боится конкуренции...

Встречаться с Эжени Ланц чаще, чем раз в год, ему почему-то не хотелось. Сказать ей об