никогда. От тебя это и не требуется. Мы не враги землянам, мы союзники. И вот о чем я хочу

попросить тебя в первую очередь.

– О чем?

– Есть такой тип на земле - Эрнст Мегвут.

– Есть. Он меня сюда и сосватал.

– Не совсем он, но это не важно. Устрой так, чтобы он прибыл на наш праздник. По

нашим каналам это вряд ли получится, что-то мы не заладили с Советником. А у тебя может

получиться.

– Вряд ли. Он сейчас ни у дел и, говорят, вообще куда-то исчез.

– То-то и оно, что исчез. А нам надо, чтобы он появился. У тебя есть с ним личные

каналы связи?

– Кое-что я могу предпринять, у нас были с ним кое-какие общие дела… - полпред

наморщил лоб, - но хотелось бы знать, зачем.

– Не всё сразу, - ответил ему Леций, про Оборотней он пока не собирался

откровенничать, - придет время, ты всё узнаешь. А пока познакомься с лаклотами. Думаю,

тебе будет интересно. Только без передачи земному начальству, хорошо? Это я сделаю чуть

позже сам.

Он собирался сделать следующее – собрать на празднике Возрождения весь Совет

Галактической Коалиции, где половина была Оборотнями, но уже не с целью их убрать

оттуда, а совсем наоборот. Леций передумал. Он решил возглавить Совет, и свои «люди»

были ему там нужны. То, что они Оборотни, его уже не смущало.

Наверное, если бы Скирни его не оставила, он удовлетворился бы семейным счастьем и

положением правителя крохотного вымирающего народа. Но теперь его желание быть

главным, за всё отвечать и всё контролировать ничем уже не сдерживалось. При этом он

хотел как лучше всем, он собирался быть хорошим правителем.

Нхои Кадм, вечный узурпатор, прекрасно его понимал. Они шли вдоль берега, когда

полпред улетел, и неторопливо беседовали.

– Я ему не очень-то доверяю. Он не похож на романтика и авантюриста. Не думаю, что

его прельщает и высокая должность при твоем правлении. Он не карьерист. Тогда что ему

нужно от тебя?

– А что тебе нужно от меня? – усмехнулся Леций.

– Мне? Сравнил! Я несвободен.

– Он тоже. Он генерал под присягой. Он сюда назначен. Вы мало чем отличаетесь.

– Благодарю. Кажется, ты сказал мне комплимент.

– Я всегда опираюсь на личный фактор, Кадм. Миром правят отношения, а не корысть и

прочее. Это всё уже следствия. Если твой громадный опыт говорит обратное, поделись. Мне

будет интересно.

– Миром правит человеческое несовершенство, - подумав сказал Кадм, - вашим миром -

в особенности. Ваши единицы имеют слишком много свободы. Эта свобода их и губит.

Каждая хочет самовыразиться, сравнивает себя с другой. Тут ты прав – в этот момент

возникают отношения: зависть, соперничество, желание подражать…

– Жалость, любовь, - продолжил Леций.

– Реже. Как исключения.

– А что двигало тобой, когда ты рвался к власти?

Кадм посмотрел на него сверху вниз, он был высокий и мощный не только для марага,

но и для землянина.

– Презрение, - сказал он, - презрение к властителям, которые во всем уступают мне.

– Неужели не было достойных? – усмехнулся Леций, - ни на одной планете?

– Были, - ответил Оборотень, - именно их и убивали. Причем без моего участия. Когда я

бывал правителем, заметь, хорошим правителем, меня тоже убивали. Но достойные редко

приходят к власти, потому что механизм ее получения ущербен по определению.

– Согласен, - Леций даже вздохнул, вспоминая, как пришлось постараться, чтобы на

Вилиале Проконсулом стал Нур, старый, хитрый жрец, но все-таки «свой», - не заляпаться

трудно.

– 359 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 4 – Праздник Возрождения

Тэхрэммэрэй и Агниумозовуо тоже были «свои». Вот на Земле и на Луриане у арминов

никого «своих» не было. На Земле, когда Мегвут сошел с предвыборной гонки, Президентом

стала Агалия Сандерс, деловая и властная женщина, не поддающаяся никакому очарованию

вообще. Арминская же весьма широкая демократия не имела единого правителя и выдвинула

в Совет Коалиции самого старого и почтенного из своих ученых (а поклоняются они науке)