Алена, нахмурившись, стояла посреди комнаты и смотрела на диван со скомканной простыней. Выходило так, что я ей невольно изменил... не зная, что изменяю. С кем же это я ей изменил?..

– Что делать, Андрей?
– Алена зябко передернула плечами.
– Надо куда-то заявить. Это же все неспроста...

– Куда заявить? В милицию? Думаю, пошлют они меня подальше с таким заявлением.

Я попытался сосредоточиться. Кому-то, видимо, очень хотелось заполучить блюдо (я старался даже не предполагать, кому именно). Заполучить его, в принципе, несложно. Меня целый день нет дома. Первый этаж. Улучи подходящий момент, высади окно (или аккуратненько, стеклорезом, чтобы не шуметь) - и забирай. К чему же эти необъяснимые сложности с лже-Аленой?. Стоп-стоп-стоп! По семейному преданию, блюдо все равно возвращается к владельцу... Значит... значит, владелец должен отдать его добровольно... Подарить! Именно подарить - чего и добивалась от меня лже-Алена. Но то же предание запрещало продавать или отдавать его... Что же из этого следует?

Что из этого следует, я не мог сообразить. Я чувствовал себя возбужденным и измотанным одновременно. Надо было по возможности отключиться от прокручивания происшедших событий и постараться хорошенько выспаться. Хватануть двойную дозу снотворного - и забыться...

– Пойдем, - сказал я подавленной Алене.
– Отвезу тебя домой и попробую отрубиться. Надеюсь, второй попытки сегодня не будет.

Порывшись в ящиках письменного стола, я отыскал ключ от верхнего замка входной двери. Подумал немного, и все-таки отнес блюдо в мамину комнату и положил в шкаф, под полотенца.

"Агасфер", просыпаясь, недовольно заквохтал и потащился по вечерней улице. Алена сидела очень тихо, и я ласково и ободряюще погладил ее по плечу. И опять она отстранилась. Что ж, возможно, на ее месте я вел бы себя точно так же...

– Ты знаешь... я все думала, - с запинкой сказала вдруг Алена.
– Ты спрашивал, не встретила ли я кого-нибудь в подъезде... Я и не встретила. Только когда вошла, с твоей площадки вверх по лестнице кошка побежала.

– Какая кошка?
– тупо спросил я.
– Чья кошка? Нет у меня никакой кошки.

– Не знаю... Обыкновенная, серая.

Я взглянул на бледную Алену, вновь ощутил, как чьи-то холодные коготки прошлись по спине под рубашкой и подумал: "Обыкновенная ли?.."

Наутро все происшедшее и все страхи мои показались мне внезапным помрачением сознания; но осталось пятно на выцветших обоях в том месте, где вчера висело блюдо, и осталась выдранная из дверной коробки металлическая планка. И лежала на стуле чужая одежда. Я не находил случившемуся никаких объяснений, но был почему-то уверен, что ничего хорошего все эти дела, связанные с блюдом, мне принести не могут.

И тут же, за бритьем, принял решение, хотя далось оно мне не без некоторой внутренней борьбы. Я не очень верил во всякую чертовщину, вернее, не интересовался ею, но случившееся поуменьшило мой скептицизм. Что я мог противопоставить приступившим к действиям неведомым силам? Ровным счетом ничего. А ведь следующая попытка завладеть блюдом может оказаться не такой мирной... и бескровной... Поэтому я вынул блюдо из шкафа, положил в старый полиэтиленовый пакет с оборванными ручками и крест-накрест перевязал веревкой. Посмотрел на мамину фотографию на трюмо и мысленно сказал: "Прости, мама..."

Я уже допивал чай, когда раздался звонок телефона. Звонила Алена.

– Ну что, Андрюша?
– спросила она.
– Как ты там?

– Все нормально, Аленушка. Спешу на службу. И думаю принять кое-какие меры.

– Какие меры?
– насторожилась Алена.

– Дабы подобные случаи больше не повторялись.

Она вздохнула, но расспрашивать не стала. В трубке слышался чей-то заливистый смех - коллектив у них в лаборатории подобрался веселый.

– Кого это там у вас разбирает?
– полюбопытствовал я.
– Уж не Титову ли?

– Ее, - подтвердила Алена.
– А меня в командировку посылают. До пятницы. Позвонишь?

– Конечно. Не переживай, все будет хорошо.

Алена опять вздохнула.

– Ладно, Андрюша. Целую...

– Целую, Аленушка.

Захватив пакет с блюдом, я вышел из дому, разбудил "Агасфера", как всегда ночевавшего на площадке у погребов напротив моего окна, и поехал на работу.

Рабочий день я начал с двух телефонных звонков. Сначала позвонил насчет облицовочной плитки - и услышал в ответ, что плитка уже уплыла. Потом, разыскав в справочнике номер редакции "Вечернего вестника", побеспокоил газетчиков и поинтересовался анкетированием населения. И узнал, что никакого анкетирования они не проводили и по квартирам никого не посылали... Впрочем, подобного ответа я и ожидал.

До обеденного перерыва я кое-как дотянул, добросовестно пытаясь работать, хотя временами совершенно не понимал, что творится на экране моего компьютера. Не думать о случившемся я просто не мог. Перед самым перерывом мне пришла в голову одна мысль и я набрал номер Алениной лаборатории. "Она в командировке, - ответила хохотушка Титова.
– Вы что, Андрей Владимирович, проверяете?" Да, я действительно проверял, с настоящей ли Аленой разговаривал утром.

Потом я погнал "москвич" на окраину города, к плотине. Остановился у захламленной лесополосы, протянувшейся над обрывистым берегом, пробрался сквозь заросли к реке и бросил пакет с блюдом в мутную воду...