Граф отпер другой сундук и достал из него несессер. Под крышкой изысканной работы оказались драгоценности.

— Я не могу это принять, — покачала головой Жанна.

— Неужели я не могу подарить такую мелочь своей невесте? — удивился он.

— Но я не Ваша невеста.

— Ваш отец разрешил мне объявить о помолвке, так что шкатулка Ваша.

Это было, как ушат холодной воды. Она не ожидала, что это произойдёт так быстро, надеялась, что помолвке что-то помешает — а всё вышло как раз против её желаний.

— Помолвке? — пробормотала девушка. — Но отец не говорил…

— Мы решили, что затягивать дальше бессмысленно. Вы можете с чистой совестью принять мой подарок.

— Но я…

— Надеюсь, наша свадьба состоится после Великого поста.

Жанна невольно стиснула руки и отвернулась, чтобы скрыть от него внезапную бледность. Граф поставил несессер на каминную полку и подошёл к ней.

Девушка отступила на шаг.

— Наигранно или всерьёз? Неужели она действительно меня боится? — спрашивал себя Роланд, внимательно следя за выражением её лица. — Если всерьёз, она достойна стать графиней Норинстан. Чертовски хороша собой — и целомудренна…

Он ещё раз взглянул на свою невесту и поймал себя на мысли, что внимательно рассматривает её фигуру. Интересно, какая у неё будет грудь? Сложно сказать, но под платьем уже кое-что наметилось. Видимых изъянов нет. Только вот характером, пошла в отца — вспыльчива и упряма. И, в то же время, мягка, наивна и боязлива.

Роланд любовался ей, стараясь запомнить каждую черточку, чтобы потом обрисовать портрет невесты матери.

Жанна опустила голову. В голове пронёсся недавний разговор с Мелиссой, и она снова подумала: «Неужели это правда?».

Она так и стояла перед ним, опустив голову и крепко сжав руки. А потом, видимо, что-то услышав, повернула голову в профиль. Тогда Роланд впервые подумал, что она удивительно хороша и не смог отвести от неё взгляда.

Это было так странно — смотреть и смотреть на неё, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку. Смотреть и каждую минуту находить что-то новое, будто он её никогда не видел.

Он не понимал, что это, ведь перед ним стояла всё та же Жанна Уоршел, его невеста. Ей предназначено вести его хозяйство, исправно рожать детей — и больше ничего! Да и что ещё, если он женился по расчёту?

Нет, через пару минут всё пройдёт. Но это не проходило.

Он должен стать единственным хозяином этой красоты.

Роланд взял баронессу за руку и, слегка сжав её пальчики, заглянул в глаза — в них не было ничего, кроме страха.

Нет, всё будет так, как и должно быть. А он тоже хорош, нашёл Прекрасную Даму!

— До чего же она скромна, даже чересчур! — подумал он и как можно ласковее спросил: — Чем Вас так пугает свадьба?

Она молчала и старательно отводила глаза.

(«Пресвятая Дева, матерь Божья, заступница человечества, не оставь в беде! Защити, защити меня, Дева Мария, не дай свершиться греху!»).

— Чего Вы так боитесь, баронесса? Неужели меня? Откуда столько страха в этих прекрасных глазах? Ну же, не будьте пугливой косулей! Я не сделаю Вам ничего плохого.

Норинстан поднес её руку к губам и поцеловал.

— Я Вам не верю. Отпустите меня! — Девушка дёрнулась, словно попавшая в силок птица. — На помощь, кто-нибудь, помогите!

(«Нет, я не хочу! Я буду кричать, кусаться… Он ещё пожалеет!»).

Он коснулся её щеки. Интересно, что она будет делать?

Жанна дрожала. Она вздрагивала всем телом при каждом его прикосновении. Вот он снова поцеловал её руку, на этот раз запястье, потом, шутя, обнял за талию… Жанна, полумёртвая от страха, закрыла глаза.

— Не нужно меня бояться, — прошептал Роланд. — Сегодня нас обручат, так что не стоит опасаться жениха.

— Стоит, если он посягает на девичью честь! — Она встрепенулась и больно укусила его за руку — Проявите уважение к своей невесте!

Жанна надеялась, что он внемлет её мольбам. Что, что он будет делать? Услышит ли её кто-нибудь, если она будет кричать? Нет, никто не услышит. Остаётся лишь уповать на помощь Девы Марии.

— Разве это необходимо? — с усмешкой спросил Роланд. — Неужели кто-то хочет запятнать Вашу честь?

(«До чего же она трепетная, и обнять нельзя! Совсем девочка. Ладно, хватит с неё, а то можно всё испортить… Она прямо ходячая добродетель!»).

Девушка с облегчением вздохнула, когда он убрал руку с её талии. Но преждевременно: Норинстан крепко сжал её запястья.