Сел очень плохо, так как мои закрылки опустились только наполовину, и я боялся, что они могут выйти из строя в середине моего подхода к земле.

Инглис и Дэнни только что сели, Моссиигс совершал круговой облет. Фейрбенкса и Спенса сбили. Инглис и Моссингс каждый повредили по немцу, а на счету у Дэнни было три. Из-за силы стычки результаты невозможно было проверить.

Той ночью беспорядок был довольно удручающим.

Трагическое приземление

Сквозь грязное оконное стекло я наблюдал за отделением эскадрильи Еллоу-274, возвращающимся из вооруженной разведки. Лишь три самолета в круговом полете из четырех… и даже один из трех, казалось, был серьезно поврежден зенитной артиллерией.

Дезмонд позвонил мне по телефону и попросил сразу же прийти на контрольно-диспетчерский пункт. Как только я прыгнул в джип, два первых «темпеста» приземлились в боевом порядке. Я увидел красный свет лампочек Верей из контрольного пункта аэродрома. Дезмонд находился на балконе контрольно-диспетчерского пункта с микрофоном в руке. Забыв о ступенях, я быстро оказался возле него, вскарабкавшись по наружной лестнице.

— Это Алекс, — сказал он, протянув мне свой полевой бинокль. — Дайте ему совет.

Бедняга Алекс, должно быть, получил 37-миллиметровый снаряд, и одна из ног его шасси жалко висела, колесо было наполовину оторвано. Эту ногу необходимо было поднять во что бы то ни стало; в таком состоянии ему никогда не удастся сесть на «брюхо».

— Алло, Алекс! Пьер на связи, попытайся поднять левую ногу!

Ответа не последовало. Я повторил снова, заставляя себя говорить медленно и отчетливо. Наконец, спустя несколько секунд голос Алекса зазвучал в громкоговорителе неуверенно и спазматически:

— Извини, я не могу.

— Попробуй снова, — настаивал я. Рев его двигателя с открытым дросселем, пропеллер на малой скорости привлекали внимание каждого. Я видел людей, забирающихся на крыши домов и толпящихся у дверей и окон. Прибыли Хибберт и Брукер, тревожно следя за фигурами самолета, — он пикировал, поднимался вверх, покачивая своими крыльями, пытаясь освободить чертово колесо. Наконец после пикирования объект отделился от самолета, но была все еще гидравлическая нога.

— Алекс, попробуй углеродную бутылку!

Это был его последний шанс. В бинокль я видел, что нога начала медленно, рывками двигаться в углубление крыла.

— Алло, Пьер, я использовал свой углерод, а нога все еще заблокирована.

Его голос дрожал. Бедняга! Как хорошо я понимал его панику! Он был совершенно один там, борясь со всеми этими сложными механизмами, которые сейчас превратились для него в смертельную ловушку. Я почти видел его, залитого потом, задыхающегося, отчаянно бьющего по рычагу шасси, все еще давящего на рычаг углеродной бутылки, хотя она была пуста.

Появилась «скорая помощь» и подъехала к дальнему краю взлетно-посадочной полосы, ее двигатель продолжал работать вхолостую. Затем появился пожарный механик; команда в асбестовых костюмах была похожа на глубоководных ныряльщиков. Подъехал джип «Скорой помощи». Алекс снова связался со мной.

— О'кей, Алекс, заходи на посадку на «брюхе». Отключай радио.

— Боже! Клостерман, скажи ему: пусть выбрасывается с парашютом! — закричал Брукер.

Слишком поздно, он отключил радио.

«Темпест» начал свое приземление. Я стремительно слетел с перил и прыгнул в джип. Пожарный механик взял зацепление и двинулся вперед. Люди устремились вдоль пути по периметру. «Темпест» потерял высоту и быстро приближался. Сверкающий диск винта неожиданно развалился, когда Алекс отключился. Он превосходно выровнялся. Хвост и закрылки внизу, он приблизился к кирпичной взлетно-посадочной полосе.

Я ступил на акселератор, преследуемый звонком пожарного механика и сиреной «скорой помощи».

«Темпест» почти коснулся земли — прозрачный капот отлетел в воздух. Сейчас! Ужасный скрежещущий звук, винт покоробился, и 8 тонн упали на скорости 200 миль в час. С ударом, подобным грому, самолет на наших глазах подпрыгнул при посадке на добрых 30 футов в воздух, перевернулся и шлепнулся на спину с задранным кверху хвостом, в стене огня. Кирпичи полетели в воздух. Оглушающий взрыв, ослепляющий свет и тут же ужасные 20-ярдовые языки пламени, смешанные со скрученными спиралями черного дыма с яркими вспышками.