Зал стих.

Лина кивнула, и понятливый Ян взмахнул ладонью. Сцена оделась пламенем. К сожалению – иллюзорным.

– Ого! – слышится чей-то голос, но тут гитарный звон волной накрывает зал, и Лина, вскинув голову, одним движением распускает волосы.

И Марианна.

И Анжелика.

Черный, рыжий, золотой – три дивных водопада проливаются на плечи, и в глазах зажигается ведьминский огонек.

Танец Феникса, которого почти никто не видел за пределами клана – во Дворце.

Танец Феникса – в эту ночь…

Музыка – буйная, жаркая, страстная – кружит голову.

Они огненные вихри.

Они языки пламени.

Арабеск! Восхищенный вздох…

Пируэт змейка. И снова арабеск! Тройной!

В зале рев.

Кружит, кружит, кружит на сцене живой огонь, ступают по углям босые ноги… Взлетают крылья волос, сверкают глаза.

«И Феникс смотрит из моих глаз, но это совсем не страшно…»

На колено… на колено в кольцо из алой ткани и вихревой разворот… звенят браслеты, ударяя о пол.

Смотрите, смотрите, как подрагивают плечи Марианны, как изящно вскинула над головой руки Анжелика, как рассыпаются искры с волос Лины.

Музыка сменила ритм – танцовщицы застыли на миг, изогнулись – и в их руках блеснули ножи. И с этого мгновения танец обрел совершенно невероятную красоту.

Фениксов точно соединила блистающая сеть. Кинжалы плясали в ладонях, летали от руки к руке, метались серебристой хищной стаей.

Пламя золотит клинки.

Пламя отражается в глазах.

Пламя.

В гитарный перезвон вплетается вихрь скрипок, и буйство танца завораживает зал до дрожи.

Клан, клан, клан – звенят, скрещиваясь на миг, клинки в тонких руках.

Феникс-феникс-феникс, – выдыхает пламя на ладони.

Под невероятно быструю барабанную дробь – синхронный поворот, выплеск рук, и все ножи разом рвутся вверх, одевая каждую фигурку мерцающей сетью, окружая сияющим кольцом.

И музыка обрывается.

Как тихо…

А потом в невероятной тишине несколько хлопков. Вадим. Потом Алекс. А потом на сцену обрушивается шквал. Аплодисменты, крики, восторженный свист.

– Браво!

– Фениксы, еще!

И Ян, который подносит ее руку к губам:

– Это чудо!

В то же мгновение несколько золотых цветков на стенах с еле уловимым хлопком раскрывают лепестки – и в воздух взмывает десяток светящихся облаков-тучек, рассыпающих… снежинки.

Это снег? Золотой. Как красиво… А почему так болит голова? Просто в глазах темно. И Марианна трет виски. И Анжелика морщится. Что такое? Ладно, не будем портить впечатление:

– Ян, удивительная красота! Ты мастер.

Но молодого демона ее комплимент, похоже, не слишком радует, синие глаза его еле уловимо темнеют:

– Вам лучше увести отсюда своего подопечного. Сейчас немного похолодает, а хрупкие люди легко заболевают. Да и зрелища дальше совсем не такие красивые. Следующими выступают василиски…

Когда они оказались в комнате-тюрьме, юноша подхватил ее на руки.

Ой!

– Алексей, ты что?

А он закружил по комнате так, что она схватилась за его шею, чтобы не упасть.

– Лешка!

Вредный подопечный остановился и посмотрел сияющими от восторга глазами:

– Лина… Лина, красота какая! Феникс мой… – Губы ангела касаются ее лица нежно-нежно. Словно она снежинка, которая вот-вот растает. У Лины перехватывает дыхание от нежности… и горечи.

Ангел мой! Ну как я скажу ему про Такеши?

– Алексей, послушай.

– Может, потом? – почти умоляюще смотрит юноша. – Ты такая красивая сейчас…

«Ох, милый. Прости меня.

Если бы раньше, еще месяц назад, я бы промолчала, отложила этот вечер на потом, я бы сберегла этот вечер только для нас. Для тебя. Но ты поправился, и больше нельзя скрывать и молчать. Ты мужчина. Ты имеешь право знать».

– Алексей, ты помнишь Такеши?

– Что? – Лицо Алексея вдруг застыло. – Почему ты спрашиваешь? Откуда ты знаешь?

– Встретила на балу.

– Но почему… почему вы говорили… – Юноша вдруг встряхивает головой, тревожно смотрит ей в глаза. – Лина, тебе нельзя его убивать!

– Нельзя.

– Я… черт, не то чтобы я не… – сбивчиво говорит выбитый из равновесия парень. – Лина, это опасно! Ты уже убила валькирий. Если умрет еще кто-то из моих «воспитателей», могут появиться подозрения. Не рискуй!