Шрифт:
– Я тебя помню, – выдохнул пленный ангел. – И думаю, ты меня тоже не забудешь!
– А ну-ка замолчи, – прикрикнула Лина.
Оба умолкли и посмотрели на нее.
Сейчас.
Мягкой тигриной поступью Лина медленно обошла своего подопечного, как оборотень – добычу.
– Интересно, – процедила она уже ледяным голосом. – Притворялся, значит. А ну встать!
Алексей посмотрел на нее тем ничего не выражающим взглядом, который она хорошо помнила, но промолчал. Он не понимал… но и не мешал.
«Прости».
– Встать! – Феникс уже занесла руку для удара, но опустила, не коснувшись. – Я не стану разбираться с тобой. Но Повелителю определенно интересно будет узнать об этом. А, подопечный?
Алексей молчал.
– Ладно, не буду портить ему удовольствия. Он наверняка захочет сам все проверить, но потом мы с тобой, надеюсь, поговорим. О притворстве.
И, не глядя больше на юношу, повернулась к догадливому врачевателю-палачу.
– Такеши, я думаю, нам нужно сообщить милорду эту увлекательную новость. Вы уже придумали, что попросить в награду? Милорд будет щедр. – И ведьма протягнула ему руку для переноса.
Глава 29
Палач
Очень хочется пить.
Он не пил уже… сколько? Жан не помнил.
А вода совсем близко. Такая прохладная, манящая. Все бы отдал за этот стеклянный кувшин. Все бы сделал.
Но только не эти несколько шагов.
Вода стоит только у постели.
И подойти туда – первый шаг. Первое согласие. Так сказал этот… дрессировщик. А он не хочет, не хочет!
Жан ненавидел собственную красоту.
И ненавидел Отбор, сломавший ему жизнь.
С детства Жан знал, что станет архитектором. В эркерах и пилястрах, в мостах и эстакадах заключалась завораживающая красота, и он мог часами изучать альбомы со старинными замками и современными небоскребами. Даже математику учил только ради этого.
Он не боялся Отбора – его семья была на хорошем счету, никто из родственников не был замечен в связях с неблагонадежными. И еще с седьмого класса проекты «юного дарования» были замечены. Даже демонам они нравились. Одному демону. Господину Яну, который обещал ему работу в самой России. В Севастополе! Может, даже во Дворце.
А потом настал Отбор.
Он даже не сразу понял, что значилось на карточке в его конверте. И почему побледнела мама. Жан Дегрэ. Жан Дегрэ – домашняя прислуга?! Категория 1.
Но ведь это…
Игрушка?
Это потом он понял, что приглянулся кому-то из Комиссии. Объяснили. Дрессировщик и объяснил. Вот Отбор и подправили немного. Он, Жан, выйдет отсюда только послушной домашней зверушкой. Или не выйдет вообще.
И не будет у него Белого Замка, который он мечтал построить.
Но тогда… тогда пусть лучше ничего не будет.
И Жан закрывает глаза, чтобы не видеть недоступно прекрасную воду.
Шелковые занавеси, мягкие диваны. Кажется, Такеши не слишком придерживается традиций родины. Никаких циновок, расписных вееров, все очень мягко, удобно, современно. Даже высокие кресла плавают над полом – новинка последнего года.
Хозяин слегка удивленно оглядывается:
– Зачем домой?
– А куда же? – делает удивленные глаза девушка-феникс. – Нужно ведь переодеться… перед смертью.
Полсекунды на осмысление.
Миг – и расширяются его глаза.
Он понимает.
Но времени у него уже нет – клинок бьет точно в цель, под кость, в нервный узел, так не будет ни крови, ни вскрика.
«Да», – говорят ее глаза, когда она подхватывает оседающее тело и взгляды встречаются.
Да, ты это заслужил. Только мне жаль, что приходится действовать так быстро и ты уходишь не расплатившись.
Его зрачки, потеряв всю свою загадочную невозмутимость, гаснут. «Прощай, Такеши. Только что же мне с тобой теперь делать?..» Она быстро огляделась.
Убивать Такеши в комнате Алексея было нельзя – ауру присутствия еще можно стереть, но аура смерти не исчезает по меньшей мере три дня. Пришлось разыграть эту дурацкую сцену и тащить его сюда. В его дом, где он воспитывал свои игрушки. Мысль, кстати, насчет игрушек.
– Лина, что вы делаете? – вдруг послышался негромкий голос. Одно из кресел уже не было повернуто к стене, и в нем сидел Ян, декоратор Дворца, глядя на нее очень удивленными глазами.