— Эблинг Мис, как вы помните, работал под воздействием импульсов, исходивших из сознания Мула.

— Мне это тоже известно. Значит, в этом смысле сознание Миса не находилось в нормальном состоянии. Знаем ли мы с вами что-нибудь о свойствах сознания, находящегося под эмоциональным контролем другого сознания, о его возможностях и ограничениях? В любом случае, на Трантор я не отправлюсь.

Антор нахмурился.

— Ладно, к чему такая категоричность? Я это предложил просто так… Клянусь Космосом, я вас не понимаю. Вы выглядите постаревшим лет на десять. Все происходящее вас адски мучает. Никаких серьезных дел у вас здесь нет. Будь я на вашем месте, я бы отправился туда и привез девочку.

— Вот именно! Мне и самому бы этого хотелось, но как раз поэтому я так не поступлю.

Посудите сами, Антор, попытайтесь понять. Вы играете — мы оба играем — с чем-то, против чего мы абсолютно не в силах бороться. На холодную голову — если ваша голова хоть когда-нибудь бывает холодной — вы не можете этого не сознавать, что бы вы ни думали в периоды безрассудства. В течение пятидесяти лет мы знали, что Второе Установление является подлинным наследником и преемником Селдоновской математики. Это означает — и вам об этом тоже известно, — что в Галактике ничего не происходит без их ведома и расчета. Для нас жизнь — ряд случайностей, которые преодолеваются импровизацией. Для них жизнь имеет целенаправленный характер и должна быть рассчитана заранее.

Но у них есть слабое место. Их работа — статистическая, и лишь общие деяния человечества наступают с полной неизбежностью. Так вот, мне неизвестно, какую роль я, как личность, играю в вычисленном заранее ходе истории. Возможно, никакой существенной роли, ибо План предоставляет отдельных людей неопределенности и свободной воле. Но я — важная личность, и они — они, понимаете — могли по крайней мере вычислить мои вероятные реакции. И поэтому я не доверяю своим чувствам, своим желаниям, своим вероятным реакциям. В расчете на них уж лучше я буду реагировать самым невероятным образом. Я лучше останусь здесь, несмотря на отчаянное желание уехать. Да! Именно потому, что я отчаянно желаю уехать.

Молодой человек скорчил недовольную физиономию.

— Вы не знаете собственного сознания так же хорошо, как они. Зная вас и заранее предугадывая вашу аргументацию, они предположительно могут учитывать и то, что вы сами будете считать невероятной реакцией.

— Тогда выхода нет вообще. Если я последую вашим уговорам и отправлюсь на Трантор, этот поступок их тоже может не удивить. Это бесконечная череда отступлений. Как бы то ни было, я могу только либо уехать, либо остаться. Запутанный план заманивания моей дочери в центр Галактики не может иметь своей целью заставить меня остаться здесь, ибо я с еще большей вероятностью остался бы и в случае их полного бездействия. Это было устроено только для того, чтобы заставить меня уехать, и поэтому я останусь. И кроме того, Антор, не все вокруг происходящее несет на себе дыхание Второго Установления; не все события являются результатом их маневров. К побегу Аркадии они могут не иметь никакого отношения, и она будет в безопасности на Транторе, когда мы все погибнем.

— Нет, — резко сказал Антор, — теперь вы сбились с правильного пути.

— У вас имеется альтернативная интерпретация?

— Имеется. Если вы будете слушать.

— Выкладывайте. Чего-чего, а терпения у меня хватает.

— Что ж, тогда… Насколько хорошо вы знаете собственную дочь?

— Как хорошо одна личность может знать другую? Мое знание, очевидно, неадекватно.

— Мое — тем более, но, по крайней мере, я наблюдал за ней свежим взглядом. Пункт первый.

Она — безумно романтичное существо, единственный ребенок живущего в башне из слоновой кости ученого, выросший в нереальном мире приключенческих видео и книгофильмов. Она живет среди призрачных, ею же самой сконструированных фантазий об интригах и шпионаже. Пункт второй.

Несмотря на это, она очень умна; умна достаточно, чтобы обмануть нас, во всяком случае. Она тщательно подготовила подслушивание нашей первой встречи и преуспела в этом. Она тщательно подготовила отъезд с Мунном на Калган, преуспев и в этом. Пункт третий. Она беззаветно и героически обожает свою бабку — вашу мать, победившую Мула. Ну что, разве не так? Отлично, пошли дальше. Так вот, в отличие от вас, я располагаю полным отчетом от лейтенанта Дириджа.

Кроме того, мои источники информации на Калгане очень подробны и дополняют друг друга. Мы знаем, к примеру, что Хомир Мунн при встрече с Лордом Калгана получил отказ в вопросе о посещении Мулова дворца, и что данный отказ был внезапно снят после того, как Аркадия переговорила с госпожой Каллией, очень близким другом Первого Гражданина.

Дарелл прервал его:

— И откуда вам все это стало известно?

— Прежде всего именно Диридж допрашивал Мунна, когда полиция разыскивала Аркадию.

Естественно, мы располагаем полным текстом всех вопросов и ответов. А теперь возьмем саму госпожу Каллию. Ходят слухи, что Стеттин утратил к ней интерес, но слухи не подтверждаются фактами. Она не только остается без замены; она не только смогла превратить отказ в разрешение; она даже смогла открыто устроить побег Аркадии. Целая дюжина солдат в рабочей резиденции Стеттина подтвердила, что в последний вечер их видели вместе. И все же она осталась безнаказанной — несмотря на то обстоятельство, что Аркадию разыскивали с кажущимся старанием.

— Но какое же заключение вы делаете из всего этого потока плохо связанных между собой происшествий?

— Бегство Аркадии было подготовлено…

— Я говорил то же самое.

— …Но загвоздка тут вот в чем: Аркадия должна была догадаться, что оно подготовлено. И Аркадия, эта блестящая девочка, которой всюду мерещатся интриги, разгадала данный замысел и рассуждала точно так же, как и вы. Они хотели добиться, чтобы она вернулась на Установление, и поэтому она вместо того предпочла отправиться на Трантор. Но почему именно на Трантор?