— Кажется, ты думаешь, что у тебя есть выбор, — сказал Кэм. — Но ты ошибаешься. Любовь выбирает тебя. Тень движется туда, куда укажет солнце.

— До чего же я люблю цыганские поговорки, — восхитился Лео. — А ты так много их знаешь.

Поднявшись со стула, Кэм подошёл к буфету и налил себе бренди.

— Надеюсь, ты не лелеешь мысли сделать её своей любовницей, — сухо произнёс он. — Ратледж просто четвертует тебя, и не посмотрит, что ты его шурин.

— Нет, исключено. Сделав её своей любовницей, я наживу больше проблем, чем решу.

— Если ты не можешь оставить её, не можешь сделать своей любовницей и не можешь на ней жениться, единственный выход — отослать её отсюда.

— Это самое благоразумное решение, — мрачно согласился Лео. — Но оно мне совершенно не нравится.

— Упоминала ли сама мисс Маркс, чего хочет?

Лео покачал головой:

— Она боится посмотреть правде в глаза. Потому что, помоги ей Бог, она, вероятно, хочет меня.

В течение следующих двух дней семейство Хатауэй представляло собой растревоженный улей. Было приготовлено огромное количество еды и доставлено множество цветов, мебель на время убрана, двери сняты с петель, ковры скатаны, а полы натёрты воском и отполированы до блеска.

На бал собирались приехать как гости из Гемпшира и ближайших графств, так и представители знатных семейств из Лондона. К недовольству Лео приглашения на бал были охотно приняты множеством пэров, имеющих дочерей на выданье. И в его обязанности, как хозяина поместья, входило принимать гостей и станцевать с возможно бόльшим количеством женщин.

— Это худшее из всего, что ты когда-либо для меня делала, — сказал он Амелии.

— О, нисколько, я уверена, что делала вещи и похуже.

Лео согласился с этим, пробежав длинный список пришедших ему на память проступков.

— Не обращай внимания, ты права. Но, чтобы внести ясность… Я делаю это только для того, чтобы доставить тебе удовольствие.

— Да, знаю. И надеюсь, что ты доставишь мне его позже, когда найдешь ту, на которой сможешь жениться и родить наследника, прежде чем Ванесса Дарвин и её мать завладеют нашим домом.

Прищурившись, виконт посмотрел на сестру:

— Можно подумать, что дом значит для тебя больше, чем моё будущее счастье.

— Неправда. Твоё будущее счастье значит для меня, по меньшей мере, столько же, сколько и дом.

— Спасибо, — сухо сказал Лео.

— Но я также верю, что ты будешь намного счастливей, когда полюбишь и женишься.

— Если я когда-либо влюблюсь, — резко ответил он, — то, конечно же, не испорчу всё дело женитьбой.

Гости начали прибывать рано вечером. Женщины были одеты в шёлк или тафту, украшенные драгоценными камнями броши сверкали в низких округлых вырезах, множество женских ручек в коротких белых перчатках украшали новомодные парные браслеты.

Джентльмены, напротив, были одеты со строгой простотой в чёрные фраки и брюки под стать, костюм каждого завершал белый или чёрный галстук. Новый покрой был чуть более удобный и просторный, не затрудняющий движений, не в пример тесным облачениям недавнего прошлого.

Музыка плыла через щедро украшенные цветами комнаты. Столы, задрапированные золотистым атласом, ломились под пирамидами фруктов, блюдами с сыром, запечёнными овощами, "сладким мясом", пудингами, кусочками мяса, копчёной рыбы и жареной дичи. Лакеи обходили по кругу залы, доставляя сигары и спиртное джентльменам в библиотеку, либо вино и шампанское в комнаты для игры в карты.

В многолюдной гостиной группы гостей теснились вдоль стен, а в центре танцевали пары. Лео должен был догадаться, что здесь соберётся множество привлекательных молодых дам. Все они выглядели приятными и свежими. И все они выглядели одинаковыми. Но он продолжал танцевать со всеми, с кем только было возможно, обращая внимание и на желтофиолей, и даже убедил одну или две вдовы сделать с ним круг.

И всё это время он высматривал, не промелькнёт ли где Кэтрин Маркс.

Она оделась в бледно-лиловое платье, то же самое, в котором была на свадьбе у Поппи, и стянула волосы назад в гладкий, тугой, низко уложенный пучок. Гувернантка наблюдала за Беатрис, осторожно держась в тени.

Лео видел, что Кэтрин делала то же, что и бесчисленное множество раз ранее: спокойно стояла среди вдов и компаньонок в то время, как девушки лишь немногим моложе её флиртовали, смеялись и танцевали. Какой абсурд, что Кэтрин не должна быть замечена. Она была не хуже любой женщины, находящейся здесь, но, проклятие, она была в тени.

В конце концов, Кэтрин должна почувствовать его пристальный взгляд, обращённый на неё. Она обернулась, посмотрела на него, и не смогла отвести глаз в сторону.