За то время, что она провела в святилище, небо заволокло тучами, поднялся сильный ветер и верхушки деревьев как-то уж совсем невесело качались на ветру. Пахло мокрой травой, землей и пустыми землями.

Амарисуна не знала, как точно описать запах, который она называла запахом пустой земли. Это было что-то холодное, щекучущее ноздри, немного сухое, немного — пряное и очень, очень неуютное.

— Ну вот, теперь у меня есть боевой трофей, — задумчиво протянула девушка, подбрасывая в руке застежку. И ойкнула, уколов ладонь.

— Очень боевой, — прижала она губы к руке. — Как же так вышло, что Изгнанник попал в нашу землю?

— Прошел через главные или южные ворота, ножками? — предположил Вихрь, хлопая глазами.

Суна покачала головой.

— Вдоль границ каждой земли стоит охранная магия. Она не пропустит Изгнанника.

— Какая-какая магия? — скептически хмыкнул единорог. — Не ты ли мне рассказывала, что после войны Предэпохи вы перестали изучать магию?

Амарисуна кивнула.

— Верно. Согласно летописям, наша магия всегда была связана с боевым обучением. Ей учили всех, кто поступал в школы Стражей, в школы воинов Клана или просто хотел пройти курс обучения. После войны курс обучения был изменен. Магия в него не вошла.

Для тиа земель были отобраны лучшие учителя, которые дали тиа основы природной магии. Поставить контур охраны, чтобы она засекла чужака. Укрыть от дождя. Защитить всходы. Остановить паводок…

Единорог хмыкнул.

— И что мешало давать природную магию наравне с боевой, еще до войны? — спросил он. — И почему после войны она стала доступна только тиа? Откуды взялись учителя этой вашей природной магии?

Суна задумалась.

— Я не знаю, — раздраженно ответила она, наконец. — Я всегда принимала это как данность.

Единорог переступил с копыта на копыто.

— Все-то вы принимаете как данность, — проворчал он. — Ничего-то вас не удивляет. Амарисуна обхватила себя руками за плечи.

— Хватит ворчать, Вихрь. Я устала и хочу домой. Надо рассказать Аэль о том, что случилось.

Единорог вздохнул, помедлил и опустился на колени. Подождал, когда горе-наездница взберется на спину, поднялся и стрелой сорвался с места — девушка только что за гриву успела вцепиться.

— Как Изгнанник попал в Андагриэль? — спросила Аэльга, зябко кутаясь в одеяло. Сидевшая рядом под другим одеялом Суна повертела в руке застежку.

— Не знаю, Аэль. На Изгнанника должна была сработать магия. Но он как-то прошел мимо Стражей.

— Дай посмотреть, — Аэльга протянула руку к застежке. — Хм…. красивая… очень старая.

— Почему ты так решила? — удивилась Амарисуна.

— Потому что не развернувшийся до конца лист дерева — это старый знак объединенной земли. Я думала, ты знала, — девушка потянулась и зевнула.

У Суны отчего-то сладко защемило сердце.

— Ты прости меня, Аэль, я тебя разбудила, а тебе рано утром уезжать.

Подруга только махнула рукой.

— Спать, когда где-то рядом ходит самый настоящий Изгнанник? Да я теперь до утра глаз не сомкну от любопытства. Ты расскажешь Андагриэль?

Амарисуна помедлила с ответом.

— Нет, — медленно, прислушиваясь к себе, наконец, ответила она. — Не могу объяснить этого — но чувствую, что ничего говорить не нужно. У меня такое ощущение, словно я только что узнала что-то очень важное — но не могу пока понять, что именно.

Ищи легенды, вспоминай.

Аэль пожала плечами. Как будущий воин Клана, к самим Изгнанникам она относилась намного снисходительнее и проще, чем остальные эльфы. А вмешиваться в решение подруги не собиралась тем более.

— Суна, а что Вихрь имел виду, когда говорил о полукровке? — неожиданно вспомнила Аэльга. Суна отобрала у нее застежку и сжала в кулаке.

— Ребенок эльфа и человека. Асмант.

Аэльга прикрыла рот ладонью, снова зевнув.

— Я думала, это просто россказни. Как можно мешать кровь? Нас осталось мало, если мы не сохраним чистоту крови, мы просто погибнем. Полная глупость.

— Ну почему же, глупость, — мягко возразила Суна. — Это называется любовь. Изгнанники же не могут возвращаться в эльфийские земли. Что же им, умирать в одиночестве? А человеческие женщины бывают очень красивы… или не столь красивы, сколько энергичны и весьма умны…

Да и воины Клана часто остаются жить в городах навсегда. Уж тебе-то это должно быть известно.

— Ты защищаешь смешение крови? — озадачилась Аэль. Суна встала с кровати, подошла к маленькому, аккуратному столику, спрятавшемуся в тени, в углу и положила на него застежку.

— Аэль, я ничего не защищаю, это раз. А во-вторых, ты же ничего толком не знаешь о людях. После войны Предэпохи очень многие ушли за самые дальние земли, но, между прочим, некоторые предлагали нам свою помощь в войне. Они следуют своим, установленным для себя правилам и законам. Не самым глупым.