"Иди с ним. Не дай ему петь колыбельную в одиночестве", — толкнулся в виски голос. Целительница затрясла головой.

— Прощай, — развернулся к двери эльф. — Здесь тебе нет проводников и попутчиков. Жди, когда высохнет дорога. Хотя и по ней я бы не советовал ехать одной.

Амарисуна насупилась.

Эльф ей не нравился. Но вопреки этому, вопреки всем правилам, Закону и толкавшемуся где-то в желудке чувству острой неприязни, внутри нее рождалось ощущение, что ему можно доверять. Хуже того: ей вдруг нестерпимо захотелось броситься к нему, взять за руку и помешать уйти.

Откуда-то взялась уверенность, что, за что бы он ни был изгнан, Мориан не мог поступить иначе.

— Иди с ним, — снова мягко, но настойчиво прошептал голос.

"Вернусь — попрошу у Ларны успокоительных трав", — не на шутку встревожилась Целительница.

— Почему ты мне сказал про клеймо? — мрачно спросила вслух Амарисуна, сдаваясь на волю своим ощущениям.

— Потому, что мне совершенно некогда возиться с девчонками-попутчицами, требующими моего постоянного внимания, — отрезал Мориан.

— Засунь себе свое внимание в задницу, — огрызнулась окончательно определившаяся со своими эмоциями Суна. — Хоть вообще со мной не говори, только доведи до Мэля, пока Целительница не отправилась на Дорогу Времен.

— Ты согласна ехать со мной?! — мужчина резко повернулся в сторону Суны. Вид у него был донельзя удивленный.

— Ты глухой? — чувство голода усилилось настолько, что Амарисуна готова была кидаться на каждого.

Мориан засунул руки в карманы штанов и покачнулся с пятки на мысок.

— Хорошо, Целительница, — медленно, обдумывая что-то, ответил он. — Завтра я провожу тебя. Я и моя подруга поедем мимо Умбариэля, и нам не трудно будет какое-то время проехать рядом с тобой. Но у меня есть два условия: не спрашивай меня больше о земле Андагриэль и святилище и не огрызайся на Елайю. Она тебе не друг, и не враг.

— Вообще-то, я заплачу тебе за то, что ты меня провожаешь, — заметила Суна. — Имею право и на твою подругу… как ты сказал?

Мориан развел руками.

— Тебе нужна моя помощь намного больше, чем мне — твоя плата. Так что условие не обсуждается. Не нравится — топай одна.

— Ты когда нанимаешься — тоже так торгуешься? — поинтересовалась зло Амарисуна. — А почем нынче одно убийство? Или заранее такой вариант не обговаривается?

Мужчина прищурился.

— Если я скажу, что ты не разозлила меня и не обидела — ты сильно расстроишься? — участливо спросил он.

— Да, — откровенно призналась девушка.

— Вот и славно. Завтра выезжаем на рассвете, — Мориан повернулся и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

Суна злобно пнула ножку скамьи.

— С-скотина, — свистящим шепотом выругалась она.

Скамья обижено скрипнула. Эльфийка почесала макушку и потянулась.

— Мне нужна вода, расческа, свежая одежда, хороший ужин и спокойный сон, — пробормотала она.

В ответ в дверь вкрадчиво постучали.

— Амарисуна? — раздался приглушенный мужской голос. — Мориан сказал, что поможет вам, так что вы можете остаться в этой комнате на ночь. Если желаете, я принесу вам кувшин теплой воды, умыться.

— Бадью! — рявкнула Суна и закашлялась. За дверью смущенно замолчали.

— Как я ненавижу эти ваши путешествия, города и чужаков, — зло бросила девушка и достала из сумки смятую чистую рубаху.

На Мэль опустилась холодная ночь.

***

Разбудили девушку очень громкие голоса за окном и яркий свет факелов, добравшийся до второго этажа. Суна открыла глаза, поморгала, разлепляя ресницы, села и протерла глаза. К голосам примешались стоны, ржание лошадей, а затем раздался громкий голос единорога, настойчиво звавшего ее — по крайней мере, громкие выкрики: "Суна, поднимай свою целебную эльфийскую задницу!" Суна посчитала вполне настойчивыми. Амарисуна слезла с застеленной скамьи и, поджимая от холода пальцы ног, подбежала к окну и распахнула его.

Огонь от факелов заставил девушку прищуриться. Она увидела бегающих по двору сельтов, испуганно перебирающих копытами лошадей, Вихря, стоявшего, наклонив голову, — за его гриву цеплялся ребенок, и пятерых Стражей, лежащих на земле. Один из них держал руки на боку и громко, страшно стонал.

Суна прикрыла глаза и увидела, как боль, черная как гниль, цепляется лапками и выползает из раны Стража, вместе с толчками крови.

Немного времени — и ему конец.

Эльфийка метнулась на середину комнаты, схватила свалившиеся со стула на пол, приготовленные на утро, рубаху и штаны, быстро натянула их и рывком распахнула дверь. Навстречу ей, перепрыгивая через ступеньки, бежал Мориан.