— Ты же знаешь, я не люблю сквернословие, — раздался мелодичный голос. На плечи мужчины легли изящные женские руки.

— Ничего! Они не нашли ничего! Ни малейшего упоминания!

— Что ж… неудачный у нас сегодня день. Даже посланные мной сельтены умудрились переругаться. Хоть давай им магию, хоть не давай — а все одно, кроме наживы на уме ничего нет. Хотя, возможно это побочный эффект обряда. Однако, мне интересно, почему же к ним вышел тот самый эльф и эта девчонка. Пока что мне не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть твое предположение насчет него, Амарг.

— Зря я поддался на твое пари, Аша. Не хватало нам, чтобы теперь эльфы всполошились.

— И что они сделают? Поговорят об обнаглевших сельтенах и забудут. Это даже хорошо. Пусть списывают наши маленькие пробные выступления и тренировки на границах на распоясавшиеся племена. Они ничего не сделают.

— Или же начнут копаться в свитках. Аша, мне тревожно. Я не сомневаюсь, что мы найдем его, я не сомневаюсь, что мы соберем все силы. Но у меня не пропадает ощущение, что нам наперекор движется кто-то еще.

— Кто-то? Это предсказание? Тебе так сказали? — Аша опустилась на корточки возле кресла и подняла с пола кольцо.

— Нет. Никто не говорил, не было никаких предсказаний. Но я все равно чувствую, ложусь спать и вижу во сне, этот проклятый меч опускается мне на голову. Ты знаешь, сны так редко обманывают меня.

— Не осталось никого. Не переживай. Я помню, был слух, что объявился Наследник. Но это всего лишь выдумки, россказни постоялых дворов, чтобы развеять скуку. Старая легенда, приправленная наспех сочиненными новостями, чтобы интереснее было.

Мужчина потер лоб и шумно вздохнул.

— Я не боялся бы, даже если эта легенда вдруг оказалась правдой, Аша. Но во сне я вижу женщину. Темноволосую женщину и грозу. И мне крайне интересно: кто, обладающий знаниями, вмешался в наше дело?

— Я отдам распоряжения, — Аша неслышно вышла.

Мужчина, оставшийся в комнате, распахнул окно. Холодный ветер ворвался в помещение, пробежался по стенам, покачал блеснувшие хрустальные подвески подсвечников и замер, наткнувшись на спину мужчины. Крылья досадливо шелохнулись.

— Не люблю сквозняки, — не оборачиваясь, тихо сказал мужчина. Светловолосый юноша закрыл за собой дверь.

— Прости отец.

— Амарг ан Шетдва, — поправил его мужчина, безо всякого труда выговаривая слова.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — холодно спросил юноша, проигнорировав замечание.

Амарг повернулся к сыну лицом, на котором застыло холодное, чуть презрительное выражение.

— Ты принадлежишь древнему и славному роду, Аллард — тихо начал он, — и только это, только память крови и рода не дает мне свернуть тебе шею прямо сейчас, как недостойному продолжателю нашего дела.

Глаза Алларда сузились.

— Право задавать вопросы уже считается недостойным? — спросил он резким, угрожающим тоном. Амарг отвернулся.

— Ты не просто задал вопросы. Ты усомнился в деле, которому уже много лет. Мы ведем войну за то, чтобы в этом мире установился строгий и четкий порядок. Мы воины, которые принесут покой и равновесие этому миру. Слабые будут повержены. А сильные и крепкие духом обновят этот мир. Принесут ему гармонию и чистоту. Мы принесем им истинное счастье.

Аллард молчал.

— Да, кстати… — Амарг сложил руки за спиной. — Мой личный осведомитель, Шех-ха, ты же знаешь его?

— Разумеется, — последовал холодный ответ. — Кто же не знает Шех-ху, у которого во всех землях есть глаза и уши?

— Он должен был предоставить мне важный отчет по одному из дел… Но я так и не дождался его, — Амарг сделал паузу.

— Потому, что он умер, — закончил он. — Его тело нашли в его же доме, о чем я узнал некоторое время назад.

— А твои важные отчеты? — приподнял брови Аллард.

Амарг постучал пальцем по окну.

— Это пусть тебя не волнует. Шех-ха был во многом незаменим и его смерть означает некоторые проблемы для меня лично и для нашего дела. Интересно, что наш лекарь не нашел никаких причин для такой внезапной смерти. Шех-ха не болел, у него были здоровые сердца… Как будто он просто отдал свою жизнь.

— Но ты же знаешь, отец, — с нажимом на последнем слове сказал Аллард, — что только Правитель может забрать жизнь так быстро и не оставить следов. И потом, это забирает много сил и у самого Правителя. И все подобные случае судятся внутри семьи Правителя.