Шах-наме
вернуться

Фирдоуси Хаким Абулькасим
Шрифт:

Не сравнивай с могучим Руинтаном,

Царем вселенной, мира пахлаваном,

Не сравнивай с Исфандиаром, сын,

Чье имя начертал на перстнях Чин.

Ты говоришь: «С седла его сниму,

В объятьях понесу, в свой дом возьму!»

Так бредит юноша в тумане страсти!

Ты не кружись у врат звезды несчастий,

И пусть не отомкнется эта дверь!..

Я все сказал. Ты сам решай теперь!..»

Так молвил Заль, челом к земле склонился

И скорбным сердцем к богу обратился:

«На нас, гонимых, господи, взгляни,

От горя и неправды охрани,

Даруй нам свет и мир, как прежде было!..»—

Молился он... И утро наступило.

Бой Рустама с Исфандиаром

И встал, надел кольчугу Тахамтан,Повесил к торокам седла аркан.Чело свое шеломом осеня,Сел на слоноподобного коняИ, брата кликнув, отдал повеленье,Чтоб избранных он поднял ополченье.Сказал: «Вооружи мужей на брань.За тем холмом песчаным с ними стань».И Завара во мгле рассветной раниСобрал мужей пред замком на майдане.Гул пробежал по воинским рядам,Когда предстал им Тахамтан-Рустам,И раздалось: «Ты щит нам и ограда!А без тебя и жизни нам не надо!»И встал могучий над Хирманд-рекой,Угрюм лицом, с истерзанной душой,И молвил брату: «Здесь с войсками стой.Один я переведаюсь с судьбой.Здесь боем жажду дива утолю я,Дух темный шаха сталью просветлю я.Я вновь на бой десницу подыму;Исход неведом взору моему...С врагом сойдусь, подобным Ахриману,Но звать на помощь войско я не стану.В единоборстве встречу я его —Не затрудню из войска никого!Лишь тот судьбою одарен счастливой,Тот радостен — чье сердце справедливо!»Сказал, потока волны пересекИ на крутой другой поднялся брег —И возгласил: «Эй, лев! Вставай на битву!А молишься, скорей кончай молитву!»Как услыхал Исфандиар словаМогучегривого седого льва,Он вышел из шатра и улыбнулся:«Давно я жду тебя — давно проснулся».Надел он пехлевийский шлем стальной,Копьем вооружась и булавой,Грудь облачил кольчугой и броней,Меч у бедра повесил боевой.Вот слуги подвели коня для шаха,Могучего, не знающего страха.Уперся в землю Руинтан копьемИ на коня вскочил одним прыжком,Подобно тигру, что в степи настигнетОнагра и ему на спину прыгнет....В восторг пришли иранские войскаОт дивной ловкости его прыжка.Поехал шах и пред собою прямо,На склоне горном, увидал Рустама —На Рахше черногривом, одного,Без свиты и без воинства его.Тогда сказал Пшутану всластелин:«Рустам один, и я пойду один.Стоит он величаво и спокойно...Вдвоем идти на бой нам недостойно».И вот сошлись они... Сказал бы ты,Что мир покрыло море темноты,Так кони богатырские заржали,Что скалы гор окрестных задрожали.Сказал бы: радость в мире умерла,Когда пора их встречи подошла!И крикнул старый витязь белогривыйИсфандиару: «Эй, мой царь счастливый!Ты не спеши на бой! Внемли сейчасСтарейшему еще единый раз!Когда ты ищешь крови и сраженья,Военных бедствий, грома и смятенья,Я воинство Забула подыму,Я воинство Кабула подыму.И ты мужей Ирана позови,Богатырей Ирана позови.Войска подвергнем ранам и страданьям,Согласно царственным твоим желаньям!»И отвечал ему Исфандиар:«Не трать в пустых речах сердечный жар!Зачем ты здесь с мечом и булавою?Зачем меня ты спешно вызвал к бою?Затем ли, чтоб словами обмануть?Иль страшно под удар подставить грудь?С Кабулом воевать я не хочу,Напрасно убивать я не хочу.Противно это было б вере правой,Несовместимо с богатырской славой,Чтоб неповинных на смерть я послал,Себя ж короной мира увенчал.Я впереди — где смерть шумит крылами,Пусть даже в битве с тиграми и львами.Зови себе помощника! А мнеПомощника не нужно на войне.В бою — господь всевышний спутник мой,Достоинство — стальной нагрудник мой.Хотел ты боя — я стремился к бою,В единоборстве встретимся с тобою!Не нами — небом предрешен исход,Чей конь домой с пустым седлом уйдет».И меж собой у них решенье было,Чтобы подмога к ним не приходила.И в бой вступили, копьями скрестясь,И кровь по их доспехам полилась.И так на копьях яростно сшибались,Что копья богатырские сломались!Вот за мечи они взялись тогда,И разгорелась в их сердцах вражда.Друг другу нанося за раной рану,Они, крутясь, скакали по майдану.Так их удары были горячи,Что раздробились тяжкие мечи.За палицы схватились мужи славы,А палицы их были быкоглавы.И палиц их удары, ты б сказал,Разили, словно каменный обвал!Так возжелали зла они друг другу,Изранили тела они друг другу.Сломались хватки палиц их стальных,Совсем пустыми стали руки их.И взяли за пояс они друг друга,Взвились, заржали кони от испуга.Один кушак в руке Рустама был,Другой — в руке у Руинтана был...За пояса схватившись в исступленье,Они застыли молча в напряженье.Один другого снять с седла хотел,Ни этот, ни другой не одолел.И разошлись, не кончив ратоборства,Тая в сердцах угрюмое упорство.Кровавой пеною обагрены,Дрожали боевые скакуны.

Гибель сыновей Исфандиара от руки Завары и Фарамарза

Так долго длился бой и среди станаТак долго ждали с поля Тахамтана,Что Завара решил войска привесть.В груди его — тревога, в думах — месть.Спросил иранцев: «Где Рустам? Скажите!Что вы без дела в день такой сидите?Как гордо шли на нас вы издали...Куда пришли вы? К тигру в пасть пришли!Еще вы руки нам связать хотели?Попробуйте! Что медлить, в самом деле?»Так Завара их тяжко оскорблял,Так много злой хулы он им сказал,Что не стерпел поносной речи яройОдин из сыновей Исфандиара.Горел в нем бурно юношеский жар,То был прекрасный отрок Нушазар,—Но в ярости похож на льва он стал,И гневные бросать слова он стал.Сказал: «Не знаешь ты, сагзи презренный,Что каждый, чтящий бога во вселенной,Своей души гордыню сокрушит,А волю падишаха совершит!Не повелела воля та святаяВступать нам в бой с собачьей вашей стаей!Достойно пса, а не богатыряОслушаться веления царя!Но если вы на этот грех пойдетеИ первые сражение начнете —Узнаете, что значат когти льваИ что такое меч и булава!»И Завара воскликнул разъяренный:«Кровавой увенчайте их короной!Смерть им взамен короны золотой!» —И первый выехал пред ратный строй.И поле брани огласилось кликом,И вихрем пыль взвилась на поле диком.Примчался Нушазар на ворономКоне, с индийским огненным мечом.И выпустила сторона другаяНа поединок витязя Алвая.Тут обнажил прекрасный НушазарСвой меч индийский и нанес удар.И голова Алвая отлетела,И под копыта покатилось тело.Но разъяренный Завара тогдаПриблизился, как гибели звезда.«Постой!—вскричал он.—Был Алвай не воин,Он был с тобой сражаться не достоин!»Он шаха поразил копьем в чело,И опустело шахское седло.Пал ратоборец молодой Ирана;Заколебался бранный строй Ирана.И вышел мстить за брата Михринуш,Исфандиара сын, отважный муж.Скакал он с пеной гпева на устах,С кровавыми слезами на щеках.Но Фарамарз — Рустама сын,— навстречуПодняв индийский меч, ворвался в сечу.Как слон, по виду был огромен он,Неудержим в бою, как пьяный слон.Вот сшиблись, львиной яростью горя,Рустама сын и юный сын царя.С клинков скрещенных искры полетели,И кликом воинств дали загремели.Но хоть в бою был шахский сын жесток,Сравняться с Фарамарзом он не мог.Когда взвился он яростнее барса,Десницу занеся на Фарамарза,Неловко меч с размаху опустил —Коня он под собою зарубил.И пешим стал он; и, лишен защиты,Сраженный пал под конские копыта,На камень, кровью алою политый...И вот Бахман, увидев, что убитыДва брата, поскакал во весь опорТуда, где бился царь на склонах гор.И закричал: «Эй, прозорливый мойОтец! Властитель справедливый мой!На нас Рустама воинство напало,И сыновей твоих двоих не стало!В страданиях померк их жизни свет.Нет Нушазара, Михринуша нет!Убили их! Лежат они в пыли,Пока ты бьешься здесь от нас вдали!Вот причинен, увы, неизгладимыйНам всем урон, о наш отец любимый!»Гнев горький сердце шахское обжег,На щеки брызнул слез горючих ток.Сказал Рустаму: «Эй, отродье дива!Зачем свернул ты со стези правдивой?Что войско ты привел — не ведал я.Потеряна отныне честь твоя!Гляжу, ты ни позора не страшишься,Ни дня суда, ни бога не боишься!Забыл, что нарушающим обетВ душе народа уваженья нет!Сагзи двух сыновей моих убили!Предательски детей моих убили!»Затрепетал, как на ветру листва,Рустам, услышав страшные слова.Поклялся он мечом, и головою,И солнцем, и своею сединою:«Клянусь, я ничего не знаю сам!А в бой вступать я запретил войскам.Тебе я брата связанного выдам:Убей в уплату всем своим обидам!И Фарамарза — сына своего —Свяжу и приведу к тебе его.Пролей железом кровь моих родных!Убей за дорогих детей твоих!»Шах молвил: «Кровь змеи за кровь павлинаПролить, раба убить за властелина —То было б мерзко совести моей,Священному достоинству царей!Нет! Ты, порочный, о себе подумай!Ты, лживый, о своей судьбе подумай!Твои я ноги стрелами с конемСоединю, как воду с молоком,—Чтоб ни единый раб не смел потомНа властелина выходить с мечом.Живой останешься — для горшей мукиСвяжу тебя, скую цепями руки.А поражу стрелой тебя — ну что жЗа милых сыновей моих умрешь!»Рустам ответил: «От таких речейЛишь чести умаление твоей».

Бегство Рустама на гору

Они достали бронзовые луки,Простерли к стрелам тополевым руки,—И вылетало пламя, где стрелаКольчугу к телу пригвоздить могла.Нахмурилось лицо Исфандиара,Взгляд омрачился ненавистью ярой.И солнца лик в смятенье побелелОт посвиста его жестоких стрел,—Где стрелы Руинтана попадали,Кольчугу, как бумагу, разрывали.В бою не ведал промаха стрелок,Никто от рук его спастись не мог.Он за стрелой стрелу пускал упрямо,Изранил он и Рахша и Рустама.Но ни одна Рустамова стрелаЦарапины царю не нанесла.Рустама ж ни одно не миновалоИсфандиаром пущенное жало.Отчаялся, последнюю своюНадежду потерял Рустам в бою;И молвил: «Я — изранен... целый — он,Воистину — бронзовотелый он!»Бой продолжать был Тахамтан не в силе,Изнурены и конь и всадник были.И в первый раз за весь свой славный векОн к выходу последнему прибег:Быстрей, чем вихрь, Рустам с коня скатилсяИ на крутое взгорье устремился.Ушел один домой скакун его,Хозяина покинул своего.А кровь из ран Рустамовых текла,Вся содрогалась Бисутун-скала.И смехом прояснился царский взор,Увидев мужа славного позор.Спросил он: «Где ж твоя слоновья сила?Что мощь твою железную сразило?Неужто стрел пернатых острия?Где мужество, где булава твоя?Что ж убежал ты на гору, едваУслышал издали рычанье льва?Неужто это ты — пред кем когда-тоДракон заплакал, ужасом объятый?Так кто ж слона в лисицу превратил,Десницу сильную укоротил?»Рахш, истекая кровью, той порой,Понуря голову, прибрел домой,Обломки стрел неся в боках могучих,Текли по морде капли слез горючих.И вот увидел Завара коняПри свете угасающего дня,Увидел, что седло его пустое,—И с воплем поскакал на место боя.Всего в крови Рустама увидалНеперевязанного и сказал:«Брат! Поезжай домой без промедленья!Здесь на меня ты положись в отмщенье!»Сказал Рустам: «К Дастану воротись,Утратили мы славу, честь и жизнь...Пусть он изыщет, как бывало ране,Чем исцелить от ран и от страданийМеня и Рахша. Дорог каждый час.Спасенье в том единое для нас!..О, если в эту ночь я не умру,Живым и здравым встану поутру,Ты скажешь: «Вновь на свет мой брат явился,Могуч, как сотни лет назад, явился!»Поди за Рахшем пригляди моим.Останусь жив — вернусь я вслед за ним!»И Завара уехал молчаливый.Исфандиар дождался терпеливоКонца беседы и сказал: «Ну что ж?Где твой защитник и чего ты ждешь?Ты долго ль простоишь на скалах там?Бросай свой лук и покорись, Рустам!Сними броню и тигровый кафтан,От кушака освободи свой стан!Дай руки мне твои связать по чести!Ты от меня не жди вреда и мести.В цепях тебя я к шаху отведу,Но там тебя не ввергну я в беду.А если рвешься в бой опять со мною,Назначь — кому владеть твоей страною.Потом покайся, старый человек,В грехах, что совершил в столь долгий век!Быть может, примет бог тебя безгневно,Когда ты мир покинешь пятидневный!»Рустам ответил: «Поздняя пора.Темно. Ни зла не сделать, ни добра.Ночь переждем, пожалуй, до рассвета.Ты в стан свой воротись на время это.И я пойду немного отдохну,Вернусь домой, на краткий срок усну;Перевяжу я раны, кровь отмоюИ созову под кровлею родноюЛюбимых — сына, брата и отца —Честь и опору нашего дворца.Предстану с ними пред тобой, великий,На милость падишаха и владыки».И Руинтан ему ответил: «Эй!Надменный муж, негодный кознодей!Не только тем, что храбр, могуч и ловок,—Ты знаменит и тысячей уловок.Ясна с начала хитрость мне твоя,Теперь твое паденье вижу я.Тебя на эту ночь лишь пощажу я,Что выдумаешь завтра — погляжу я,Не вздумай вновь обманывать меня.Иди теперь — до завтрашнего дня!»«Исполню все,— ответил Тахамтан,—А ныне обессилел я от ран».И долго шах на спину исполинаГлядел, как тот пошел, склонив седины.Как медленно реку переходил...Меж тем Рустам у господа молилО помощи: «Владыка сил небесных!Коль я теперь умру от ран телесных,Кто гордым за меня отмстит в бою?Кто правду унаследует мою?»Когда он, как корабль, струи потокаРассек и поднялся на брег высокий,Исфандиар сказал ему вослед:«Таких людей еще не видел свет!Нет! То не муж, нам ныне предстоящий,—То слон могучий, ужас наводящий!Его таким всевышний сотворил,Он землю им и время озарил».Когда же в стан вернулся шах Ирана,Услышал вопль и стоны среди стана,Убитых увидал своих сынов,С их лиц откинул пурпурный покров.Мертвы! И воскресить их нет надежды!И шах со стоном разодрал одежды,Главу посыпал прахом, наземь пал,И обнимал убитых, и взывал:«Мои возлюбленные, вы ли это?Кто погасил живой источник света?Куда ушли вы от юдоли сей?»Сказал Пшутан: «Эй, брат мой, слез не лей!Над невозвратным что рыдать напрасно?Сердца свои зачем терзать напрасно?Все — стар и млад — подвластны смерти мы,Пусть разум нас ведет пред ликом тьмы!»Встал Руинтан, в табуты положил их —Детей своих, к Гуштаспу проводил их,И написал отцу: «Возрос твой сад,И ветви дум твоих плодоносят:На волны ты спустил корабль упрямо,Потребовал покорства от Рустама,—И нет в живых двоих сынов моих!Но ты не плачь, в табу те видя их,—Крепки бока быка Исфандиара,Не устрашатся вражьего удара».И скорбный сел Исфандиар на трон,И все слова Рустама вспомнил он...Сказал Пшутану-брату: «Лев степнойНе устоит пред мужеской рукой.Я в поле повстречался с Тахамтаном,Залюбовался богатырским станом —И восхвалил царя небесных сил,Что он таким Рустама сотворил.Прославлены везде — до моря Чина —Деяния Рустама-исполина.Акул из волн рукой хватает он,В ущелье тигра настигает он.Но все ж я так изранил мужа славы,Что лег за ним в пустыне след кровавый.Ушел он, скалы кровью орося,Обломки стрел меж ребер унося.Хоть, может, он вернется в дом отца,—Боюсь, уйдет к Кейвану из дворца...»{50}

Рустам советуется со своими родственниками

Приблизился Рустам к родному дому,Израненный — предстал отцу седому.Все родичи и толпы верных слугРыдали, наземь падали вокруг;Мать волосы рвала свои, кричалаИ в кровь лицо ногтями раздирала.И распоясал брат Рустамов стан,Кольчугу снял, тигровый снял кафтан.И престарелый слезы лил Дастан,Касаяся щекой сыновних ран,И говорил: «Вот жили век мы в счастье —И дожили до гибельной напасти!..»Рустам сказал: «Что пользы плакать нам?Знать, так угодно было небесам;Труднейшее нам предстоит в грядущем:Как ведать, что судьба таит в грядущем?Подобного Исфандиару-льву —Врага не знал я, сколько ни живу.Я побывал в семи частях вселенной,{51}Коснулся тайны мира сокровенной;Диви-Сафида, духа адских сил,В бою, как ветку тополя, сломил;Я сталь пронизывал стрелой моею,—Был щит любой бессилен перед нею!Но сколько ни пускал я грозных стрел,Царя я даже ранить не сумел.Казалось, что с утесами крутымиСражался я колючками сухими.А меч мой если бы увидел лев,За камни бы укрылся, оробев;Меч ни его кольчуги, ни шеломаНе рассекал — ломался, как солома...Перо блистало над его челом,Но я не сбил его своим мечом.И снова я взывал к нему, и сноваНе просветлил души его суровой:Надменный, он не выслушал ни слова,Для нас для всех он хочет лишь дурного.И я всевышнего благодарюЗа то, что в небе погасил зарю!За то, что в сумрак землю погрузил он,Что от врага во тьме меня укрыл он.И вот исхода мне другого нет,Как только оседлать коня чуть светИ ускакать, чтоб не сыскать и следа...Противника пусть радует победа,Пусть подвигом насытится своим,Хоть он в желанье зла ненасытим».Заль молвил: «Сын мой! Выслушай, не сетуй!Все может измениться ночью этой.А в мире — кроме смерти, есть врата.Нам дверь еще к спасенью отперта.Симурга вызову я этой ночью,Симург увидит нашу скорбь воочью.Коль нам поможет он в сей грозный час,Страна и жизнь останутся у нас.А если нет — не отвести удара:Погибнем все от рук Исфандиара».

 Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.

Помощь Симурга Рустаму 

С семьей своей, когда сгустилась тьма,Заль поднялся на крутизну холма.Там три больших курильницы стояли.Сандаловые угли в них пылали.Стал на горе и из сумы своейПеро Симурга вынул чародей.Когда пришла полночная пора,Он опалил в огне конец пера.Вот время первой стражи миновало —{52}И небо, словно мускус, черным стало.И в непомерной высоте тогдаВозник Симург бессмертный, как звезда.Огонь курильниц увидала птицаИ, опускаясь, начала кружиться.Когда Дастан Симурга увидал,Ниц перед ним он пал и зарыдал,Струящие благоуханный дымКурильницы поставил перед ним.На землю птица с высоты спустилась:«Эй, пахлаван,— спросила,— что случилось?Зачем тебе позвать пришлось меняНочной порой, до наступленья дня?»И Заль ответил: «Горе в доме Сама!Боюсь, что потеряли мы Рустама.Так тяжело врагом изранен он,Что лишь тобою может быть спасен.И Рахшу враг нанес такие раны,Что лег он в стойле, словно бездыханный.В наш мирный край ворвался, как пожар,Принес нам кровь и смерть Исфандиар.Взалкал он, ненасытный, полный гнева,С корнями и плодами вырвать древо».Симург ответил: «Сына приведи!Терзать свой дух напрасно погоди!И Рахша покажите мне. Быть может,Спасу обоих, если бог поможет».Поднять руки не в силах, той поройРустам лежал в мученьях под горой.Но Заль велел мужам из дома Сама,Чтоб подняли и привели Рустама,А также он домой послал людей,Чтобы пригнали Рахша поскорей.Вот Заля сын предстал перед СимургомИ на колени пал перед Симургом.И вопросил Симург: «Эй, мощный слон,Кем так жестоко стан твой сокрушен?Что вам с Исфандиаром воевать,Чужой огонь за пазуху совать?»{53}Заль отвечал: «О повелитель наш!Коль ты сейчас нам помощи не дашь,Коль ты теперь не исцелишь Рустама,Мы все умрем и рухнет дом Нейрама!Погибнет корень наш, Забул падет,Добычей тигров будет наш народ!»Взглянул Симург на раны Тахамтана —Не тело, видит, а сплошная рана.Сто шестьдесят кровавых жал стальныхОн острым клювом вытащил из них.Он крыльями коснулся ран Рустама —И дивно исцелился стан Рустама:Как прежде, стал прекрасен и силенСедой Рустам, шестисотлетний слон!Сказал Симург: «Повязки ты наложишь.Через неделю только снять их можешь.Помажешь ран рубцы пером моим —И будешь ты, как прежде, невредим».Потом он взор на Рахша обратилИ клюв свой в раны Рахша погрузил.Извлек из ран обломанные стрелыИ крыльями его коснулся тела.И громко Рахш заржал. И, обуянВесельем, засмеялся Тахамтан.И вопросил Симург: «Эй, несравненный,Слоноподобный, первый муж вселенной!Ответь — зачем искал войны с царем,С бронзовотелым ты богатырем?»Рустам сказал: «Склонился б я покорно,Но он связать меня желал упорно.Меня в позоре хочет видеть шах...Но легче умереть, чем жить в цепях».Сказал Симург: «В том чести нет урона,Коль ты падешь, рукой его сраженный.Он беспорочный твой владыка, онБлаговоленьем неба осенен.Ты поклянись мне именем моим,Что мысли отвратишь от боя с ним,Что превзойти его не пожелаешь,Что злобой на него не воспылаешь,Что вновь его ты будешь умолять,Чтоб грозный гнев сменил на благодать.Он лишь тогда мольбы твои отринет,Когда сама судьба его покинет.Я ныне средство дам тебе одно,В последний час тебя спасет оно...»Внимал Рустам Симурга речи вещей,И таял в сердце скорби мрак зловещий.Сказал: «Зову в свидетели творца,—Твою исполню волю до конца!»Сказал Симург: «Любя тебя, откроюЯ ныне тайну неба пред тобою:Кто кровь Исфандиарову прольет,Того раздавит мстящий небосвод.И пусть из бездны выйдет невредимый —Покоя не найдет, тоской томимый...Здесь — целый век несчастным будет он,Там — на мученья будет обречен.Коль примешь это страшное решенье —Спасешь свой дом, избегнешь униженья».Ему Рустам: «На все согласен я.И воля да исполнится твоя!Мир только вечен. Наша жизнь мгновенна.Но имя остается во вселенной:Лишь добрые деяния народПрославит. Остальное — все умрет».Сказал Симург: «Ты в путь немедля выйдешьИ вещи сокровенные увидишь.Садись на Рахша, острый меч бери.Поспеть далеко нужно до зари.Скачи отсюда прямо к морю Чина,Где лес навис над плещущей пучиной.Там — в чаще леса — древо гяз растет,Корнями — в топях ядовитых вод.То дерево, подобное судьбине,Защитой сыну Заля будет ныне!На Рахша сел великий Тахамтан.Конь полетел, как птица, сквозь туман.А в высоте Симург парил... И вскореЛес показался, зашумело море.И в тот дремучий, нелюдимый лесСимург спустился с сумрачных небес,Увидел древо гяз среди вершин,И опустился неба властелин.Рустаму путь, водою не покрытый,Он указал средь топи ядовитой.Благоуханьем мускуса полнаБыла ночного леса глубина.Крылом коснувшись головы Рустама,Симург сказал: «Иди тропинкой прямо.Вот древо гяз. Срежь из его ветвейОдну, что прочих тоньше и прямей.Мечей и стрел она тебе нужней:Душа Исфандиара скрыта в ней.Ты выпрями ее, разогревая,Чтоб, как стрела, она была прямая.Двойным железным жалом заостри,Пером ее орлиным опери».Ту ветку срезал Тахамтан могучийИ поспешил назад тропой зыбучей.И огненной крылатою звездойСимург кружился над его главой.Сказал: «Как встанут люди на молитву,С зарей Исфандиар придет на битву.Ты милости проси и правоты,—Быть может, правды и добьешься ты,Быть может, вспомнит воин непреклонный,Чем славен ты, главою убеленный,Как много в жизни ты свершил трудов,Мук перенес из-за его отцов.Проси упорно. Если ж он не приметМольбы твоей и вновь свой лук подымет,Тогда и ты двужалою стрелой,Что ядовитой взращена водой,В глаза ему прицелься, медный лукНапрягши силой всей обеих рук.Падет он, не тобою ослепленный,—Падет самой судьбою ослепленный».И, к дому проводив, где ждал их Заль,Симург простился и унесся вдаль.Умчался вещий, кроясь в тучах черных,К высокому гнезду на кручах горных.И сел тогда Рустам перед огнемИ ветку гяза выпрямил на нем;Потом оправил жалом двуконечным,Как было велено Симургом вечным.

Возвращение Рустама на битву с Исфандиаром

Когда же утро встало над горамиИ в сердце ночи врезалось мечами,Свой стан в доспехи облачил РустамИ помолился вечным небесам.Поехал вновь — иль ради примиреньяС врагом, или последнего сраженья.И гордо приосанился старикНа берегу и громкий издал крик:«Эй, сердце львиное! Вставай! ДоколеСпать будешь? Погляди — Рустам на поле!Ты с ложа сновидений подымись,Перед суровым мстителем явись!»Когда Исфандиар его могучийУслышал голос — гром гремящий в туче,—Ничтожным все оружие емуПримнилось. Молвил брату своему:«Сражался я со львами и слонами,Но не встречался в битвах с колдунами.Не думал я, прервавши бой вчера,Что недруг мой дотянет до утра!И у коня не видно было тела —Щетина стрел моих его одела!А я слыхал старинную молву,Что древний Заль обучен колдовству,Что совершает мощью волхвованьяУму непостижимые деянья».И отвечал Пшутан ему в слезах:«Пусть в муках пропадет любой твой враг!О брат мой, почему ты стал растерян?Неужто ты в победе не уверен?Какая нам еще грозит напасть?Иль счастье над судьбой теряет власть?..»Но, золотой бронею покровенный,На бой воспрянул воин несравненный,Вскричал Рустаму: «Эй, сагзи презренный,Да сгинет ваше имя во вселенной!Как ты вчера изранен мною был!Иль ты мой лук могучий позабыл?Когда б вы силой чар не обладали,Могилу бы сейчас тебе копали!Заль колдовским познаньем наделен,—Ты волхвованьем Заля исцелен!Но ваши чары нынче я развею —Я сокрушу твою драконью шею!»Сказал Рустам: «Эй, ненасытный лев!Побойся неба! Укроти свой гнев!Пришел я не для битвы, не для мести —О правде я молю, во имя чести!А ты, мой шах, со мной несправедлив.С дороги сбил тебя коварный див.Клянусь Авестой вечной и Азаром,Зардуштом мудрым, светлым Нушазаром,Луной и солнцем на небе святом,Что ты идешь неправедным путем!Мне ж хоть из кожи вылезть, слов моихНе слушаешь ты и не помнишь их!..Будь нашим добрым гостем! Пред тобоюЯ дверь своих сокровищниц открою,Сокровища навьючу на коней,В Иран их повезет мой казначей.Я пред тобою уподоблюсь праху.Велишь — пойду с тобою к падишаху.Коль шах казнит меня — пусть будет так!Сковать велит меня — пусть будет так!Но нам, живущим у судьбы во власти,Да не сопутствует звезда несчастий.Молюсь я, чтоб судьба своей рукойТебя навек насытила войной!И что же так тебя ожесточило?Всю силу сердца к битве устремило?Но коль теперь забудешь ты о зле —Клянусь, всех выше будешь на земле!»И отвечал Исфандиар угрюмо:«Что обману Гуштаспа я — не думай!Мне ни сокровища твоей казны,Ни дом, ни угощенья — не нужны!А хочешь уцелеть — надень оковы!Нет нужды спор тянуть нам бестолковый».И снова начал говорить Рустам:«Зачем нам злоба, шах! Что спорить нам?Лишь чести ты моей не угрожай!Достоинство мое не унижай!Открою пред тобою, несравненный,Врата сокровищниц полувселенной!Все, что собрали Сам, и Нариман,И Заль, и даже древний Кариман,—Все отдадим тебе! Мужей Систана,Забулистана и КабулистанаЯ приведу! Отдам под власть твоюМужей, которым равных нет в бою.И сотни юных слуг в красе и силе,Чтоб день и ночь они тебе служили,И тысячу служанок молодыхОтдам тебе,— Хуллах отчизна их.Сам, как слуга, потом с тобою вместеПойду я к шаху, жаждущему мести.Но лишь не требуй от меня цепей —Обиды горькой седине моей!Не подобает зло тебе, великий,Мой шах, благочестивый мой владыка!»«Не трать в пустых словах душевный жар!С усмешкой отвечал Исфандиар.—Советуешь мне с божьего путиСвернуть, от воли шаха отойти?Той нет безбожней и презренней твари,Что своего обманет государя!Теперь надень оковы — иль пади!Речей бесстыдных больше не веди!»

Рустам пускает стрелу в глаза Исфандиару

Увидел Тахамтан: он молит тщетно,Душа Исфандиара безответна.И взял свой лук и страшную стрелу,Взращенную к возмездию и злу.Взложил стрелу на тетиву тугуюИ поднял к небу голову седую,К предвечному зеницы обратилИ так сказал: «Воззри, о боже сил!Ты, милосердный,— вождь мой и защита,—Вся жизнь моя перед тобой открыта!Ты видишь: сколько я ни говорил —Не убедил царя, не умирил.Вот он — руководимый волей дива,Неумолимый царь, несправедливый!Так отпусти мне страшную вину,О ты, создавший солнце и луну!»А царь, Рустама видя непокорство,Что медлит он вступить в единоборство,Сказал: «Эй, муж прославленный! Видать,Пресытился, устал ты воевать.Так испытай Гуштаспову стрелу,Алмазную Лухраспову стрелу!»Тогда, как повелел Симург премудрый,Лук натянул Рустам сереброкудрый,Стрелу в глаза Исфандиару вверг,—Мир пред царем прославленным померк.Как гибкий тополь, стан царя склонился.Дух величавый тьмою омрачился.На грудь поникла гордая глава,Лук Чача выпал из десницы льва.Схватился он за гриву вороного —И грива стала мокрой и багровой.И молвил тихо скорбный Тахамтан:«Вот, ты пожал плоды своих семян.А говорил, что ты бронзовотелый,—Луну с небес твои повергнут стрелы...Сто шестьдесят ты стрел в меня вогнал,Но от бесчестья я не застонал...А что же ты, сражен стрелой одною,Без сил поник над гривой вороною?Сражен одной стрелой из древа гяз,Ты все утратил в этот миг и час...Душа твоей родительницы милойСгорит от горя!.. Ждет тебя могила!»Свой стан, как стебель срезанный, клоня,Исфандиар без чувств упал с коня.Лежал он время некое; потомНа локоть поднялся и сел с трудом,Мучительно в сознание вступая,Тревожный слух упорно напрягая...И взял рукой стрелу из древа гязИ вырвал прочь, кровавую, из глаз!И вот явилось тут очам Бахмана,Что омрачилось счастье Руинтана.И он к Пшутану побежал, вскричал:«Бог нашу битву горем увенчал!Отец лежит поверженный, в пыли...Для нас теперь затмился лик земли!»И пешие, полны тоски и страха,Спешат, стеная,— не спасут ли шаха?Глядят: лежит повергнутый во прах,Стрела окровавленная в руках...И пал Пшутан, одежды раздирая,И темя осыпал, землей, рыдая.И пал Бахман перед своим отцом,На кровь его горячую лицом.Сказал Пшутан: «Не мощны властелиныПредотвратить таинственной судьбины!Вот был Исфандиар — властитель сил,Что мести меч за веру обнажил,Кумиров мрака в мире сокрушил,Несправедливости не совершил.И вот — во цвете лет своих убит он,В пыли главой увенчанной лежит он!..О, зло вселенной вечное — война!Земля слезами от тебя полна!О, долго ль будет полной крови чашейКипеть враждой юдоль земная наша?»Бахман, лицом упавши на песок,Рыдал, не отирая кровь со щек,Пшутан взывал: «О брат любимый мой!О богатырь с увенчанной главой!Кто сокрушил колени исполину,Поверг слона могучего в пучину?Кто солнце наше светлое затмил,Скалу воинственную повалил?Кто наш светильник яркий погасил,Пожаром горя нас испепелил?Кто сглазил нас? Кто нам принес бесчестье?Кто выступит за нас во имя мести?О милый брат! О светоч бытия!Где разум, счастье, истина твоя?Где мощь твоя в боях, мой ясный шах?Где голос твой прекрасный на пирах?»Пшутану отвечал Исфандиар:«То не Рустама, то судьбы удар.Не плачь! Все это небом и луноюПредрешено — свершенное со мною!Вот буду мертв и буду я зарыт,Но ты не плачь о том, что я убит.Куда Хушанг и Фаридун пропали?Из ветра созданные — ветром стали!Где предки величавые мои?Где корни нашей славы и семьи?Ушли! Исчезли все пред небом гневным!Никто не вечен в мире пятидневном...Вот сколько явно, да и тайно, яТрудился в сих пределах бытияВо исполненье божьего завета,Во имя правды, разума и света!Когда ж мой подвиг в мире воссиялИ руки Ахримана я связал —Судьбина лапу львиную простерла,Клыками львиными впилась мне в горло!Но ведаю, хоть умираю я,Что не напрасно жизнь прошла моя...Пусть слава дел моих навек затмится,Посев мой для потомства всколосится.Вот видишь, как сучком от древа гязПредательски меня лишили глаз,И жизни, и могущества, и славыСимург бессмертный и Рустам лукавый!Опоры сокрушил судьбы моейЗаль, Сама сын, великий чародей...»Услышал те слова стоявший в поле,Согнулся, зарыдал Рустам от боли,Приблизился к Исфандиару он,Склонил седины, горем потрясен,Потом сказал Бахману: «Вот отнынеЖизнь будет мне мученьем, мир — пустыней.Дух властелина, твоего отца,Правдив, велик и светел — до конца.Но был раздор наш злого дива делом!Отныне муки станут мне уделом!С тех пор как стан я препоясал свой,С тех пор как завершил свой первый бой —Мне ратоборец не встречался равный!И вот мне встретился воитель славный...Беспомощным я стал; жестокий лукЕго почувствовал и силу рук.Я выхода искал! И вот, увы,Ему не отдал сразу головы!И участь шаха я решил стрелою —В день, что ему назначен был судьбою.Когда б ему помочь судьба пришла,Что сделать бы стрела моя смогла?Но скорбь моя пребудет сокровеннаВ обители земной, где все мгновенно.А я останусь памятью о зле —О сей из гяза сделанной стреле...»