Шах-наме
вернуться

Фирдоуси Хаким Абулькасим
Шрифт:

Мы пир устроим на стенах твердыни.

Ночь холодна. Костры мы запалим,

Сердца мужей вином развеселим».

Арджасп ответил: «Делай все без страха,

Как хочешь. Люб ты сердцу падишаха!»

Исфандиар велел, не тратя слов,

Таскать дрова на стены для костров.

Без счета жеребят, ягнят забили,

Проворно туши наверх потащили.

И от костров, зажженных на стене,

Поплыли тучи дыма в вышине.

Пить сели гости на стенах просторных,

Едва хватало чашников проворных.

И напились, забыли о мечах,

Плясать пошли с нарциссами в руках.

Нападение Пшутана на Руиндиж

Когда заполыхал во тьме ночнойОгонь костров над крепостной стеной,Когда костры увидел муж дозорныйИ на рассвете — дым густой и черный,—Он, обгоняя ветер, поскакалЗа холм, где лев-Пшутан известий ждал.В шатер вождя иранских сил вступил он,О пламени и дыме сообщил он.Пшутан воскликнул: «Цвет богатырей —Исфандиар слонов и львов грозней!»Велел от сна он воинство будить,Трубить в карнаи, в барабаны бить.С холмов полки на Руиндиж он двинул,—Скажи: на сушу море опрокинул.В кольчугах, в шлемах львы Ирана шли.Рассвет померк в клубящейся пыли.И поднялась тревога в Руиндиже,Что чья-то рать подходит к ним все ближе.Что это сам Исфандиар идет,Что древо злобы принесло свой плод!..И встал Арджасп. И, руки потирая,Броней облекся, плечи разминая.Он вышел из дворца, как грозный лев,Войска вести Кахраму повелев.Потом сказал воителю Тархану:«Иди взгляни — кто там грозит Турану?Ты десять тысяч храбрых избериИ крепости ворота отвори.Разведай, чьи войска на нас напали.Видать, они рассудок потеряли».В кольчуге, препоясанный мечом,Тархан поехал в поле с толмачом.Увидел войско, полное отваги,И барса желтого на черном стяге,И на Исфандиаровом конеПшутана в шлеме и стальной броне,С быкоголовой палицей в деснице.Конь боевой его летел, как птица.Тархан подумал: «То — Исфандиар,Никто другой, готовит нам удар».Раздался клич. Густая пыль всклубилась.Блистающее солнце дня затмилось.Мечи блеснули, стая стрел взвилась,И кровь, как дождь из тучи, полилась.И грудь о грудь, сшибаясь в вихре пыли,Иран с Тураном снова в бой вступили.И выехал прекрасный Нушазар,Блистая шлемом, золотым, как жар.На поединок витязей ТуранаОн выкликал. Вскипела кровь Тархана.На вызов вышел он, любимец сеч.И сшиблись щит о щит и меч о меч.Бой был недолог: богатырь ИранаРассек до сердца славного Тархана.Кахрам увидел — пал Тархан во прах,И охватил его великий страх.Тут яростно ряды в ряды ворвались,И оба строя ратные смешались.Как львы и тигры бились, ты скажи,Великие и малые мужи.И дрогнул сам Кахрам, и духом пал он.И, бросив войско, в крепость ускакал он.Отцу Арджаспу он вскричал в слезах:«Взгляни, солнцеподобный падишах!Нахлынули, как волны океана,Войска Исфандиара-Руинтана.Ведет на бой их сам Исфандиар.Вновь угрожает нам Исфандиар.Как молния, опять грозит бурануЕго копье, подобное тарану».И помрачнел Арджасп, вздохнул: «Беда!Возобновилась старая вражда».Сказал он войску: «В поле выступайте.Мечом отпор пришельцам дерзким дайте.Эй, львы мои, богатыри, князья,Рассейте их, чтоб радовался я!Побейте всех, как прежде вам случалось,Да так, чтоб их на семя не осталось!»Врата раскрылись, тяжело скрипя.Рать вышла в поле, яростью кипя.

Гибель Арджаспа от руки Исфандиара

Глубокой ночью, втайне — без помехи,Исфандиар надел свои доспехи.Затем он отпер крышки сундуков,На волю выпустил своих бойцов.Принес всего им, в чем была потреба.Дал подкрепиться мяса им и хлеба.Когда же яств очистили поднос,Он по три чаши каждому поднес.Насытясь, воины повеселели.И царь сказал им: «Братья, мы у цели.Смелей! Да будет к счастью эта ночь!Теперь молите небо нам помочь».И он на три отряда разделил их,И верою в победу окрылил их.На площадь он послал один отряд,Чтоб тюрков убивали — всех подряд.Других послал — врага теснить в воротах,Бегущих с поля изрубить в воротах.А третьему отряду он сказал:«Убейте всех, кто нынче пировал!Они все пьяны. На стены взойдите,Всем головы мечами отсеките!»А два десятка он повел с собой,И вторгся во дворец, и начал бой.Вломился, все преграды сокрушая,Сердца рычаньем львиным устрашая.Царя-воителя громовый рыкПристанища сестер его достиг.Хумай на голос брата поспешила,А за руку Бихафарид тащила.Исфандиар увидел пред собойЦаревен, схожих с юною весной;Сказал он сестрам: «Ничего не бойтесь,Но поскорей, как дым, отсюда скройтесь!Вот ключ вам. В доме спрячетесь моемВ подвалах с золотом и серебром.И ждите там, пока я в битве буду,—Сложу главу или венец добуду!»И, полон жаждой мести и жесток,Ворвался витязь в царственный чертог.Мечом всему живому угрожая,Защитников бегущих поражая,Он трупами покои завалил,Чертоги морем крови затопил.Вот шум достиг опочивальни шахаИ с ложа встал Арджасп, исполнен страха.Но гневом гордый дух его вскипел,Кольчугу он, румийский шлем надел.И выбежал, проклятья извергая,Из спальни, сталью ратною сверкая.И встретился лицом к лицу с купцомВ кольчуге, с окровавленным мечом.Исфандиар сказал: «Ты град ударовПолучишь от купца взамен динаров.Дар от Лyxpacпa я принес тебе,Печать Гуштаспа я принес тебе!Печатью заклейменный роковою,Покроешься ты черною землею!»И запылал в сердцах их бранный жар.Сошлись Арджасп и лев-Исфандиар,Удары сталью нанося друг другуИ рассекая шлемы и кольчугу.И вот Арджасп могучий изнемог,Он в ранах весь от головы до ног.Как слон огромный, пал он, окровавлен,Мечом Исфандиара обезглавлен.Так вот что звезды смертному дарят,—То поднесут бальзам, то черный яд!С презрением на мир взирай, о мудрый!Ты в жизни — гость; так не страдай, о мудрый!Убив Арджаспа, грозный РуинтанОбрек разгрому замок и айван.Мечами стражу всю посечь велел он,Дворец со всех сторон поджечь велел он.Никто из обитателей дворцаНе избежал кровавого конца.Казнохранилище царя ТуранаОставив под надежною охраной,Пошел к конюшням царским Руинтан,В деснице — меч, в стальной кольчуге — стан.Коней арабских отобрать велел он,Мужам своим их оседлать велел он.И сели на могучих тех конейСто шестьдесят его богатырей.Сестер привел он, в седла посадил их,Ликуя сердцем, что освободил их.Отряд оставил в крепости; Сава—Отважный муж — отряда был глава.Богатырю Саве сказал: «Как в полеМы выйдем и очутимся на воле,Ворота городские ты закройИ у ворот неколебимо стой.Когда я своего достигну станаИ снова встречу славного Пшутана,Вели кричать дозорным: «Да живетНаш царь Гуштасп, как вечный небосвод!»Когда в бою туранцы истомятсяИ вспять к вратам твердыни устремятся,Ты сбрось главу Арджаспа со стены,И пусть их души будут сражены!»И в степь он выехал во мгле тумана,Как слон, вломился он в ряды Турана.Сто шестьдесят за ним отважных шлиИ гибель и смятение несли.Достигли стана... Радостен и светел,Воителя Пшутан премудрый встретил.И кто опишет войска торжествоПеред царем и доблестью его!

Исфандиар убивает Кaxpaмa

Когда, как царь с серебряного трона,Сошло светило ночи с небосклона,Раздался с башни клич богатырей:«Живет Гуштасп, великий царь царей!Цветет Исфандиар непобедимый!Луною, небом и судьбой хранимый!Святой закон мечом он защитил,Туранцам за Лухраспа отомстил!Арджаспа он железом обезглавил,Гуштаспа возвеличил и прославил!»Смутились тюрки, слыша этот крик,Не ведая — откуда он возник?От клича, что над полем разносился,Тревогой дух Кахрама омрачился.И Андарману, брату, он сказал:«Не распознаешь ночью, кто кричал.Что скажешь? Что-то будет нынче с нами?Мы всё с тобой должны разведать сами!Иль это пьяной стражи озорствоУ изголовья шаха самого?Какая дерзость у простого люда!Но этим крикунам придется худо.Всех надо, как изменников, казнитьИ преданною стражей заменить!Так поспешим! И коль застанем домаВрагов, что ищут нашего разгрома,—Мы по-турански их возьмем в зажим,Мы черепа им сталью размозжим!»Все громче голоса во тьме звучали,И на стене, и на холме звучали,Они со всех сторон теперь неслись.И души тюрков страху поддались.Войска роптали: «Голосов так много,Что только в крепость нам теперь дорога.Вернемся, братья, дом наш защитим.Запремся, всем врагам отпор дадим».Кахрама сердце ужасом сжималось,Лицо его страданьем искажалось.Сказал он людям: «За царя, за вас,О воины, в тревоге я сейчас!Теперь в укрытье отступить нам надо,А Руиндиж надежная ограда».И вспять, подобные морским волнам,Туранцы устремились к воротам.Но гнал Исфандиар их по пятам,Удары нанося то здесь, то там.Вот вскачь Кахрам достиг ворот, и что же —Врагов и в воротах он видит тоже.Сказал мужам: «Принять придется бой,И пусть судьба пошлет исход любой.Вы, в ком бестрепетны сердца живые,Все за мечи беритесь боевые!»Когда в глаза им глянула судьба,Отважным стала тягостна борьба.И щит о щит, и меч о меч схватились.И до утра два славных войска бились.Но утренней зари блестнул венец,Турана славе наступил конец.В сиянье раннем алого востокаСава явился на стене высокой.И голову убитого царя —Арджаспа, гордого богатыря,—Он кинул вниз. Лишь это увидали,Сражаться вдруг туранцы перестали.Ряды смешались, громко голося,И стон и плач великий начался.Два царских сына, две его опоры,Рыдая, содрогались, словно горы.Так неожиданно беда пришла,Что души сильных пламенем сожгла.Взывало войско: «Доблестный воитель,Наш полководец, лев и повелитель!Кем ты в ночи предательски сражен?Убийца твой — да будет проклят он!Кто управлять в походах будет нами?Кто на стене твое подымет знамя?Коль мы лишились нашего отца,Не будет пусть ни войска ни венца!»Халлух, Тараз отчаяньем вскипели,Все души жаждой смерти пламенели.И яростной, неистовой толпой,Ища конца, они рванулись в бой.В широком поле брань возобновилась,И тучей пыли небо омрачилось.Тела убитых грудами леглиНа окровавленной груди земли.Повсюду — смерть, стенания и муки,Отрубленные головы и руки.Над степью черная нависла мгла.Кровь у ворот потоками текла.Когда Исфандиар ворвался в сечу,Кахрам погнал коня ему навстречу.И сшиблись, затрещали их щиты.Они слились в одно — сказал бы ты.Исфандиар за пояс взял Кахрама,Сорвал с седла и вверх подъял Кахрама.И гневно грянул об землю егоПод клич победный войска своего.Арканами Кахрама тут скрутили,В обоз полуживого утащили.Без полководца, словно горсть песка,Рассыпались туранские войска.Как листья под ударами метели,Под вихрем смерти головы летели.Над полем воздух гибелью дышал...Тот все терял, другой — все забирал.Повсюду шлемы, головы валялись.О трупы кони храбрых спотыкались.Кто день грядущий видит? Кто прочтетТо, что от нас скрывает небосвод?{46}Немногих тюрков скакуны лихиеВ пески умчали за холмы глухие.А те, кому не удалось уйти,От смерти не могли себя спасти.Простые степняки в живых остались,Что за людей у знатных не считались.А воины, в отчаянье, в слезах,Щиты и шлемы побросали в прах.Молили: «Пощади нас, справедливый!»И были их глаза как день дождливый.Но в мести был безжалостен и ярКровь проливающий Исфандиар.Всех всадников воинственных убил он.Ни одного вельможу не простил он.Не стало в Руиндиже никого,Кто б отстоял достоинство его.Убитым поле битвы царь оставил,В стан воротился, вечного прославил.Две виселицы у ворот градских,Две черные петли свисают с них.Там за ноги двух сыновей АрджаспаПовесил царь — в отмщенье за Лухраспа.Туранскую рассеянную ратьВелел он догонять и избивать.Богатырей уничтоженью предал,Туран огню и разоренью предал.Всех, кто могли оружие носить,Велел он беспощадно истребить.Сказал бы ты: гроза прошла, сверкая,Дождь огневой на землю изливая.И сел в шатре, событья обозрев,За чашей, средь князей, иранский лев.И написать велел писцу посланьеГуштаспу о великом том деянье.

Рустам и Исфандиар

Перевод В. Державина 

Восхваление Исфандиаром своего рода 

Умолк Рустам. Исфандиар поднялсяИ, как апрель прекрасный, рассмеялся.От тех речей Рустамовых огнемОн запылал. Вскипело сердце в нем.Сказал: «О битвах и трудах РустамаВнимал я жалобам в словах Рустама,Теперь послушай о моих делах,Как я надменных растоптал во прах.Все помнят, как во имя веры правой{47}Меч на Арджаспа поднял я со славой.Я тонущего в сквернах ниспроверг,Владычество неверных ниспроверг.Я сын царя природного Гуштаспа,И внук я благородного Лухраспа.Авранди-шах — Лухраспа был отец,Прославлен в мире был его венец.Авранди-шах рожден был Кей-Пашином,А Кей-Пашин был Кей-Кубада сыном,Чей выше звезд стоял великий трон,Кто был так щедро небом одарен.И так до Фаридуна мы дойдем,—Он древа Кеев древним был стволом.Мой дед по матери, кейсар великий —Румийских стран и западных владыка.Тот царь кейсар от Салма род ведет,—Могучий это, справедливый род.А Салм был Фаридуна ветвь и плод,А Фаридун — Ирана был оплот.Ты у царей — отцов моих счастливых,Вождей великих и благочестивых —Был верным уважаемым слугой,—Тем не хочу гордиться пред тобой!Царями трон тебе дарован твой,Хоть ты царям и зло творил порой.Вниманье моему яви рассказу,А ложь скажу — прерви рассказ мой сразу!С тех пор как дед возвел отца на трон,Я был бронею браней облачен:Я воевал с врагами правой веры,Побил неверных без числа и меры.Когда ж меня Гуразм оклеветал{48}И в Гумбадане узником я стал,Вернулись орды из туранских далей,Несчастного Лухраспа растерзали.Тогда Гуштасп — смятеньем обуян —Послал Джамаспа в крепость Гумбадап.Когда Джамасп меня в цепях увидел,Не слезы — кровь в моих глазах увидел,—С собой привел он в башню кузнецов,Чтоб отпереть замки моих оков.Страх овладел послом и кузнецами,Когда я встал и загремел цепями.Сломал ошейник, на глазах толпыПорвал оковы, повалил столпы.На скакуна вскочил я вороногоИ поскакал царю на помощь снова.И от меня бежал, покинув стан,Арджасп, туранский лев и пахлаван.Облекшись панцирем железнобронным,Погнался я за тигром разъяренным.Мир не забудет подвигов моих;Я дивов истребил и львов степных.Взял Руиндиж и на стенах крутыхНастиг врагов и уничтожил их.Чьи столь великий труд свершали руки?А что там вынес я! Такие мукиНе испытал онагр, голодным львомВ пустыне раздираемый живьем!Акула стольких мук не выносилаВ тот час, как крюк смертельный проглотила!Был медностенный замок на скале,Тонувший в облаках, в небесной мгле.Шли Фаридун и Тур туда с войсками.Но неприступен был за облакамиОплот язычников на кручах скал.А я пришел — их ужас обуял!Я взял тот грозный замок на вершине,Разбил кумиры в капище твердыни.На жертвенниках мной огонь зажжен,Что был Зардуштом с неба принесен.Нигде теперь врагов Ирана нет!Ни войск, ни шаха у Турана нет!Вернулся я, прославленный в боях,В Иран, где правит величавый шах.Но, вижу, затянулись речи наши.Вина ты жаждешь — так подымем чаши!»

Восхваление Рустамом своего могущества

«Деянья наши,— вымолвил Рустам,—Бессмертным станут памятником нам.Будь благосклонен и послушай словоБывалого богатыря седого!Когда б я не пошел в МазандеранС мечом, с копьем тяжелым, как таран,Где в кандалах томился Кей-КавусИ с ним слепые Гив, Гударз и Тус,—Кто б положил конец их тяжкой муке?Кто б на Диви-сафида поднял руки?{49}Где б Кей-Кавус спасение обрел?Кто б шахский воротил ему престол?Был мною шах освобожден великий,Поставлен на иранский трон владыкой!Главы врагов я отрывал от тел.Не саван их тела — а прах одел.Мне друг в боях был Рахш огненноярый,А старый меч мой щедр был на удары.Когда ж Кавус пошел в ХамаваранИ вновь подставил шею под аркан —Собрал тогда я воинство в Иране,Богатырей повел на поле брани.Царя врагов я выбил из седла,Сразил его, как божия стрела.Вновь из темницы вывел я Кавуса,Оковы снял с Гударза, Гива, Туса.Афрасиаб, пока я вел войну,Ударил на Иранскую страну,Привел войска, подобно грозным тучам.И вновь я полетел на бой с могучим.Когда скакал я под ночною тьмой,Не грезились мне отдых и покой.Афрасиаб, мое увидя знамя,Вдали сверкающее, словно пламя,Услышав ржанье моего коня,—Все бросил, спасся бегством от меня.Но если б Кей-Кавуса я не спас —И Сиявуша не было б у вас,И Кей-Хосрова слава б не сияла!А от него берете вы начало.Эй, шах! Вот я большую прожил жизнь,—На разум мой, на опыт положись.Порукой — честь! Тебя я властелиномПоставлю над Ираном и над Чином.Когда ж сковать меня ты вздумал, шах,Корысти не найдешь ты в тех цепях.Как я примчусь на бой, как взвею прах —Меж небом и землей посею страх!Был я великим, счет терял победам,Когда Лухрасп был никому не ведом.Имел я эти земли, этот дом,Когда Гуштасп был в Руме кузнецом.Что ж ты кичишься предо мной венцом,Гуштасповым престолом и кольцом?Был молод, поседел я чередом,Но я не ведал о стыде таком:«Иди! Свяжи Рустама!» — кто так скажет?Мне сам творец вселенной рук не свяжет!Вот в оправданьях унижаюсь я.Речей довольно! Щит мой — честь моя!»И рассмеялся Руинтан могучий,Встал, плечи распрямил и стан могучий.«Эй, муж слоноподобный! — молвил царь —Все это о тебе слыхал я встарь!Как львиное бедро — твоя десница,А шея — мне драконьей крепче мнится».Так говоря, он руку старцу жалИ разговор с улыбкой продолжал.Так руку жал, что сок кровавый на полИз-под ногтей Рустамовых закапал.Рустам не дрогнул, руку сжал в ответИсфандиару и сказал в ответ:«Блажен Гуштасп и славой властелина,И тем, что породил такого сына!Четырежды блажен могучий род,Чьей ветви цвет вовек не отцветет!»Так говоря, кивал он белой бровью,Сжимая руку шаха. Черной кровьюРука у Руинтана налилась,Но тот не дрогнул и сказал, смеясь:«Эй, лев! Сегодня пить со мною будешь!А завтра утром о пирах забудешь!Как завтра утром стану в стремена,Надену шлем, броню на рамена —Ты жизнь сочтешь за тягостную ношу,Когда тебя копьем с седла я сброшу.Свяжу тебя и к шаху приведу,Но знай — не на позор, не на беду.Скажу: «Вот он! Вины на нем не знаю!»Тебя я перед шахом оправдаю.И ты со славою пойдешь домой,Добро, богатство понесешь с собой».Захохотал Рустам, махнув рукойИ потрясая гривою седой,Спросил: «Ты где привык к мужскому бою,С моею не встречавшись булавою,Когда я закручу ее смерчом,С моим арканом, луком и мечом?Но если завтра так судьба устроит,Лицо любви от нас она закроет,И будет кровь на пир принесенаИ злоба — вместо красного вина,Мы руд заменим барабаном ярым,Мы грудь и плечи обречем ударам.И ты познаешь, что такое бой,И мощь мужская, и удар мужской!Как соберусь я завтра, в поле выйду,Тебе, мой шах, не причиню обиду,—Нет! Подыму тебя я над седлом,И в плен возьму, и отвезу в свой дом,И приведу тебя к златому тронуИ поднесу тебе свою корону,Что дал мне Кей-Кубад, великий шах,А он да возликует в небесах!Я дверь моих сокровищниц открою,Казну свою рассыплю пред тобою,Дам все, что нужно войску твоему,До вечных звезд венец твой подыму!Воспрянув сердцем радостным из праха,Приду с тобой к престолу шаханшаха.Покорством слово правды облачу,Тебе венец Ирана я вручу.Приму на плечи прежней службы бремя,Как я служил царям в былое время.Все сорняки в посеве прополю,Отрадой светлой сердце обновлю.Коль шахом станешь ты, а я — слугою,Кто в мире устоит перед тобою?»

 Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.

Рустам и Исфандиар пьют вино

И дал Исфандиар такой ответ:«Для дела в многоречье нужды нет!Вот день прошел, глухая ночь настала;И натощак нам спорить не пристало.Довольно споров! Будем пить и есть.Все подавайте, что в запасе есть!»И смолкли речи в царственной беседе.Когда могучий руки поднял к снеди,Барашков жирных все, кто там сидел,Подкладывали гостю. Всё он съел,Осталась лишь гора костей на блюде;И изумлялись Тахамтану люди.Вот в чаше золотой принесеноРубиновое старое вино.Шепнул хозяин: «Что-то скажет старый,Как захмелеет за такою чарой?Добром ли Кей-Кавуса помянет,Как вдоволь, через меру он хлебнет?»И гость за Кеев осушил до днаИсточник темно-красного вина.И вновь румяный кравчий, стройный станом,Наполнил чашу ту пред Тахамтаном.Рустам ему сказал: «Зачем водойВино разводишь, кравчий молодой?Лей воду завтра, друг! А здесь, у шаха,Ты не скупись, давай вино без страха»«Дай без воды! — промолвил Руинтан,—Чтоб радовался славный Тахамтан!»И шах был от Рустама в восхищенье,Потребовал он музыки и пенья.И гостя лик под инеем кудрейГорел зари рассветной розовей.Сказал хозяин: «О вселенной диво,Покуда мир стоит — живи счастливо!Да будет все подвластное судьбе,Отец, на утешение тебе!»Гость молвил: «Пусть твой век счастливым будет!Пусть ум твой светлый справедливым будет!Я радуюсь, что пил с тобой вино —Омолодило душу мне оно!А если зло изгнать из сердца сможешь,Свое величье ты стократ умножишь!Почти мой дом присутствием своим,О царь! Будь гостем дорогим моим!Да властвуют в твоих со мной делахЛюбовь и разум, мой прекрасный шах!Забудь вражду и, полн благоволенья,Войди как добрый друг в мои владенья».И отвечал Рустаму Руинтан:«Не сей семян бесплодных, пахлаван!Ты завтра въяве мощь мою увидишь,Когда на грозный бой со мною выйдешь.Забудь о мире, думай о войне,О завтрашнем побеспокойся дне!Увидишь ты: я буду в битве грозной —Как на пиру,— да только будет поздно...Боюсь, не устоишь ты предо мной!Эй, лев, со мной не выходи на бой!Поймешь ты, встретясь с булавой моей,Что мощь моя речей моих сильней!В сердцах не отвергай совет толковый —Дай сам теперь согласье на оковы!Когда перед царем падешь во прах —И дня, поверь, не проведешь в цепях!»Дух светлый омрачился у Рустама,Весь мир в очах затмился у Рустама:«Связать себя позволю иль егоУбью — лишусь я счастья своего!И то и это низко и презренно,Позор мне вечный будет во вселенной.Убью царя — свой дух живой убью.А цепи? Цепи честь убьют мою...Спор будет обо мне тысячелетний,Позорные пройдут по свету сплетни:Что с молодым Рустам не совладал,Что молодой пришел, его связал...И во вселенной все меня осудят,И доброй славы обо мне не будет.А если шаха я убью в бою —Живую душу погублю свою.И скажет мир: «Вот за одно лишь словоУбил он властелина молодого!»И тот позор не будет искупленНичем!.. Злодеем буду наречен.А если мне заутра пасть случится —Забул погибнет и Кабул затмится,Исчезнет Сама богатырский род,И осмеет, забудет нас народ...Нет! Все ж хоть отблеск памяти моей,Я верю, не умрет в сердцах людей!»И отвечал: «О царь прекрасноокий!От слов твоих мои желтеют щеки:Как говоришь ты много о цепях!Беды тебе от них боюсь я, шах!Пока мы препираемся в речах,Иное решено на небесах.Твой разум духи зла заполонилиИ от дороги правды отвратили.Ты сердцем чист и полон простоты,Боюсь, коварства жертвой будешь ты!Гуштасп, отец твой, стал подобьем дива,Знать, не насытился судьбой счастливой.Дела такие совершать велит,Где гибель и сильнейшему грозит...Гоняет сына по земному миру,—Ум на тебя он точит, как секиру!Он ищет: есть ли в мире муж такой,Который устоит в бою с тобойИ поразит тебя рукой тяжелой.Короны жаль ему и жаль престола!Но тот, чья мысль дорогой зла пошла,Сам для себя готовит сети зла.В какую повергаешь скорбь меня ты,О царь мой, ложью гибельной объятый!Одумайся же! От вражды уйди,Корысти от несчастия не жди!Ты устрашись, о шах, творца вселенной!Ты устыдись моих седин, надменный!Непоправимого не совершай,Печалью нам сердца не сокрушай!Мы не нуждаемся в войне с тобою,Нет жажды у тебя к вражде и к бою.Ты послан волею — судьбы сильней,—Дабы погиб ты от руки моей.Пусть проклянут Рустама все языки,Но на Гуштаспа грех падет великий!»Внял гордый Руинтан его словамИ молвил: «Эй, прославленный Рустам!Какого ты, хитрец, нагнал тумана,Чтобы уйти от моего аркана!Сейчас в свой дом ты воротись добром.Что слышал здесь, открой в дому своем;И приготовься к бою, как бывало,Мне с нашим спором медлить не пристало.Как встретимся мы завтра на конях,Мир почернеет у тебя в глазах!Узнаешь ты, что значит муж в бою,Когда он поднял меч за честь свою».Сказал Рустам: «Эй, ненасытный славой!Коль так ты рвешься на майдан кровавый,Тебя я под копыта повалю,От гордости железом исцелю.Внимал в народе я словам таким,Что, мол, Исфандиар неуязвим,Что от рожденья он бронзовотелый,—Не ранят, мол, его ни меч, ни стрелы.Как меч в руке увидишь у меня,Услышишь топот моего коня —Потом уже ни с кем не сможешь болеИскать сраженья ты на ратном поле».Смех по Исфандиаровым устамСкользнул, когда закончил речь Рустам.Сказал Исфандиар: «Эй, муж победы,Как быстро ты вспылил из-за беседы!Подумай: поутру в рассветный часНе спор застольный ожидает нас.Я не гора, мой конь не схож с горой,Один, без войска, выйду я на бой!Не будет грудь моя от стрел укрыта,Один великий бог — моя защита,Застонет твой отец, как булавуОбрушу завтра на твою главу.А если не убью тебя в сраженье,Свяжу тебя — познаешь униженье.Чтоб раб, что он есть раб, не забывал,Чтоб с властелином распри не искал!»

Возвращение Рустама в свой дворец

Гость вышел, полон думой, из шатраИ постоял угрюмый, близ шатра,Потом поехал... И, раздумья полный,Глядел вослед Исфандиар безмолвный.Сказал он брату: «Были ль у когоТакая мощь и стать, как у него?Где всадник был, где конь такой — не знаю!Чем завтра кончится наш бой — не знаю!Вот он стоит, как слон на Ганг-горе,С оружьем в бой он выйдет на заре —Прекрасный, светлой славой озаренный...Боюсь, погибнет, стрелами пронзенный!Я сердцем о судьбе его скорблю,Но воли шаховой не преступлю!Когда я завтра сотни стрел пущу,День для него я в полночь превращу».Пшутан сказал: «Услышь, о брат мой, слово,—Твержу тебе: не делай дела злого!Я отступить от правды не могуИ ныне пред тобою не солгу.Не мучь его! Пока в нем сердце живоНе покорится свободолюбивый!Сегодня спи, а завтра поутруБез войск пойдем к Рустамову двору —С добром, как подобает справедливым;И станет день печали днем счастливым.Прекрасна в мире жизнь его была,Он совершал лишь добрые дела!Он верен в обещаньях, чист душой,И он исполнит твой приказ любой,Зачем же распря с ним тебе и ссора?Гони вражду от сердца, гнев от взора!»Царь молвил: «Колебаться поздно нам,—Колючий терн простерся по садам.Тому же, кто Зардушта прославляет,Так говорить, о муж, не подобает!Царей Ирана ты — глаза и слух,Советник наш, познанья светлый дух,—Ты знаешь, что для верных нет пути,Чтоб повеленье шаха обойти.Коль не исполню волю падишаха,Закон Зардушта станет грудой праха,Святой закон, который нам гласит:«Изменнику погибель предстоит!»Что ж ты, мудрец, ведешь меня в пучину?Твердишь, чтоб изменил я властелину?О друг, на малодушный твой советЯ вместо «да» отвечу «нет»!Когда боишься ты, что я умру,—Боязнь твою развею поутру,Предел нам всем положен волей рока,Еще никто не умер прежде срока.Увидишь завтра ты, как выйду в бой,Что сделаю с акулой боевой!»Печальный, отвечал Пшутан: «Эй, шах!Ты лишь о битвах мыслишь и цепях.Как див, ты гневом исступленным дышишь,Ты слов добра и разума не слышишь.Столь темной вижу я твою главу,Что на себе одежды разорву!Чем потушу огонь тревоги дикой?Чем заглушу я в сердце страх великий?Два мужа выйдут в битву, два слона!Как знать, кому могила суждена?»Но не ответил брату царь угрюмый,Со скорбным сердцем, полный мрачной думой.