– Остаешься здесь, руководишь разгрузкой, – произнес он, не глядя на утирающего пот Подберезовского, пока полководческая свита, готовясь к отъезду, вспрыгивала на своих коней самостоятельно. – За каждый мотоцикл отвечаешь головой. Вечером жду тебя с отчетом. Я все сказал...

В юрту Верховного главнокомандующего смертельно уставший Подберезовский вошел, когда над степью уже сгустилась ночь.

– Разгрузка окончена, – устало выдохнул он, валясь на гостевой серый войлок, расположенный перед белоснежным, на котором восседали трое неразлучных военачальников. – И, Бастурхан Бастурханович, позвольте напомнить – вы обещали обговорить со мной некоторые детали относительно причитающегося мне вознаграждения.

– Пей кумыс, человек, – доброжелательно посоветовал Бастурхан, пропустив напоминание мимо ушей. – Это и будет твоим вознаграждением. Это, и то, что ты остался живым. Поверь, это очень и очень немало.

– Верю, – буркнул Подберезовский. – И все-таки, уж не сочтите за назойливость, к этому вопросу мы еще вернемся. Договорились? Прошу занести мои слова в протокол, – сказал он, повернувшись к Фридману, сидящему на черном писарском войлоке в некотором отдалении. Тот вопросительно посмотрел на Бастурхана, который безразлично махнул рукой, и послушно принялся что-то писать. – Да, вот еще... – Подберезовский с кислой физиономией принял из рук обслуживающего человека наполненную до краев пиалу. – Бастурхан Бастурханович, у меня от кумыса живот пучит. Он слишком крепкий, и вообще. Непривычен я к нему. Нельзя ли мне налить чего-нибудь другого? Ну, хотя бы джина с тоником, что ли...

– Не зли меня, оборотистый в делах человек, – строго сказал изрядно опьяневший Бастурхан. – Настоящий воин-монгол пьет только кумыс! Ты же хочешь стать настоящим монголом?

– Хочу, – заверил его Борис Абрамович. – Очень хочу, – твердо повторил он. – Монголом я пока еще не был.

Фридман добросовестно занес эти слова в свою толстую историческую тетрадь...

Глава 21. Воры в законе

Машина Делового, прибывшего первым, плавно подрулила к особняку Сатаны. Развалившийся на заднем сиденье вор удивленно всмотрелся в открытые настежь ворота, протянул руку, положил ее на плечо шофера, стиснул его пальцами с некоторой нервозностью.

– Погоди, давай-ка потише... Здесь что-то не так.

Шофер напрягся, четко обозначились его шейные мускулы, он снизил скорость до минимума, сидящий рядом телохранитель запустил руку под пиджак, настороженно посмотрел по сторонам...

– Опаньки! – Шофер первым заметил валяющегося по его борту Черепа. Раскинув руки, тот лежал на спине, словно прилег отдохнуть. Только желающие отдохнуть, как бы они ни устали, вряд ли станут ложиться в дорогих фраках прямо на асфальт, в самую пыль, да еще из их глаз не торчат при этом вязальные спицы... – Шеф!..

– Вижу, – глухо отозвался тот. – Стоять. Люк, двери задраить, сидеть тихо, не высовываться. Назад не сдавать, там уже нарисовался Ржавый... – Деловой закусил губу, угрюмо притих, мысленно воздавая похвалу своей осторожности – не так давно он пересел на новую, бронированную модель авто и, оказалось, сделал это весьма своевременно. Раздалась резкая трель сотового телефона и он, вздрогнув от неожиданности, зло чертыхнулся. Сколько раз хотел сменить мелодию на более тихую, нейтральную, и все не доходили руки. – Алло...

– Чего создаешь пробки, Деловой? – Веселый голос Ржавого заставил его поморщиться. – Встал, как затычка, которыми ты торгуешь, в самых воротах, мешаешь проезду хороших людей. Кстати, как раз в тему... Мне тут предложили партию тампонов, а ты у нас по этому делу спец. Не просветишь? Забыл, как фирма-производитель называется, но прокладки навороченные, а цена бросовая. Они с позолоченными петельками, художественным тиснением... Слышал о таких? Что-что?

– Я говорю, прикрой пасть, не то она тоже своей затычки дождется. Не знаю, правда, будет ли у нее золотая петелька с тиснением... Короче, сдай назад, дай мне выехать.

– А что такое? – насторожился Ржавый.

– А то. Черепа завалили.

Ржавый изумленно присвистнул, его машина моментально отъехала, освобождая Деловому выезд. В течение одной минуты возле ворот Сатаны скопилось ровно двенадцать – по количеству участников сходки – машин. Воры оказались пунктуальными, подобно важным государственным людям – депутатам, и в этом не было ничего удивительного, поскольку за исключением Стеклянного Оловянного, Деревянного, таковыми они и являлись, а эти трое отказались от мандатов из принципа и врожденного чувства противоречия.

Деловой, которому выпала роль докладчика в телефонной пресс-конференции, ознакомил коллег с повесткой дня. Заслушав его, воры, не покидая машин, наскоро обменялись мнениями и, учитывая остроту обстановки, на сей раз обошлись без обычных прений, приняв почти единогласное решение – не хватило только голоса Гнилого, у которого в самый ответственный момент села батарейка мобильного телефона. Согласно общему решению, из двенадцати машин выбрались двенадцать представителей авторитетов и, одинаковыми движениями запустив руки под пиджаки, осторожно двинулись к воротам. Первым на всегда дружественную, но сейчас вдруг ставшую опасной территорию, ступил телохранитель Кудрявого – Гвоздь, худой, с огромной головой мужчина лет тридцати, с восемью классами образования и таким же количеством судимостей. Равнодушно скользнув глазами по тому, что совсем недавно являлось Черепом, он цепким взглядом ухватил панораму огромного двора – всю, разом, и, не обнаружив ничего, что могло бы угрожать его жизни, мотнул головой: пока чисто. За ним, так же осторожно, пригибаясь, мелкими шажками, словно ступая по раскаленным углям, за ворота нехотя потянулись остальные...