«Готовься!» — передал я Колючему, а сам швырнул гранату.

Попал удачно — горлопан угодил в зону поражения и превратился в облачко пепла, двое его приятелей шарахнулись прочь. Одного беглый праведник снял из «мегеры» — полетели брызги крови, ошметки плоти, куски брони, обрывки одежды. Второй ухитрился уйти от моей очереди, но, судя по воплю, то ли споткнулся, то ли ударился обо что-то при падении.

Вот уж точно — дурак сам себя накажет.

Теперь их осталось двое, а это значит, что можно перенести наступательные действия на другой «фронт».

— Двигай к Синдбаду, — велел я мальчишке. — С этими я сам разберусь.

Один из бандитов скулил от боли, и я чётко знал, где он находится, но вот второй меня немного беспокоил — он затаился, не стрелял и даже, кажется, не дышал, а «Хамелеон» вновь скрыл его от моих глаз и даже от большинства имплантов.

— Хорошо. — Колючий послушно пополз назад, шустро и ловко, как настоящий спецназовец.

Зона вырабатывает боевые навыки не хуже, чем самый злобный сержант в учебке.

Я же остался на месте, пытаясь определить, где именно находится второй противник. Попробовал все импланты по очереди, и, признав своё бессилие, обратился к форс-режиму.

Вход на этот раз дался тяжело, измученный организм поначалу отказался переходить на экстраординарный способ восприятия. Пришлось фактически себя заставить, одновременно напрячь все импланты, да ещё и подтолкнуть главный, чтобы он дал команду.

Я обозрел развалины на сотни метров в стороны и едва не вскрикнул от удивления: разбойничек-то был рядом, каким-то образом он незаметно подобрался на короткую дистанцию!

— Ох, ты… — Я вывалился из форс-режима, точно космонавт из спускаемого аппарата, слабый и заторможенный, покрытый холодным потом, и повёл ствол «Шторма» туда, где засел недруг.

А он кинулся на меня с ножом.

Увернуться я не успел, смог только перекатиться на спину и заслониться рукой. Нацеленное в лицо лезвие оцарапало броню предплечья. Тяжёлое тело брякнулось на меня сверху, придавило. От удара затылком о камни в голове зазвенело, перед глазами запорхали радужные круги.

Новый удар, и я перехватил вражескую руку в самый последний момент, острие замерло в сантиметрах от моего правого глаза.

— Умр-р-и-и-и… — прошипел бандит, всем своим весом пытаясь продавить нож вниз.

Парень он был крупный, мощный, и силушки в нём хватало, я же в этот момент напоминал тяжело контуженного дистрофика и держался только благодаря сервоприводам костюма.

Но даже у дистрофиков есть свои хитрости, а у здоровяков — слабые места.

Я согнул ногу в колене, и навалившийся на меня враг захрипел, глаза его выпучились. Получив удар в ничем не прикрытый пах, трудно остаться столь же злобным и целеустремленным.

— Умру… — пропыхтел я, сбрасывая врага с себя. — Но попозже!

Я освободился лишь на мгновение, но этого мгновения мне хватило, чтобы нажать на спусковой сенсор. Две пули вошли в шею бандита и почти отделили его голову от тела.

Скуливший находился там же, и я совершенно автоматически швырнул в его сторону гранату. Вспухло плазменное облако, летевшие к земле снежинки превратились в дождь, и мерзкий звук затих.

Переведя дух, я поднялся и отправился проинспектировать оплавленную воронку.

— Готов, — сказал я. — Но ты, брат Лис, сегодня уцелел только чудом. Будь он пошустрее…

Там, где вели бой Колючий и Синдбад, хлопали взрывы, пули с грохотом лупили по развалинам — веселье шло вовсю. Странно только, что оно шло так долго, разобраться с троицей лихих парней не так уж и сложно.

Но, оценив обстановку, я понял, в чём дело — парней стало не трое, а пятеро… нет, уже четверо.

— Вот морды, — пробурчал я. — Пять трупов, у нас ни одной царапины, а они всё наседают?

Но в этот момент уцелевшие бандиты решили, что с них и в самом деле достаточно. Ударили одновременно со всех стволов — просто так, неприцельно, и обратились в бегство. Один шлёпнулся на бегу, когда Синдбад срезал его из «карташа», четверым удалось смыться.

— Готово! — чуточку хвастливо воскликнул Колючий. — Мы показали грешникам, что такое гнев Божий!

— Эй-эй, дружище Иеровоам! — Я осуждающе покачал головой. — Ты больше не среди единоверцев!

Беглый праведник опустил голову и даже, кажется, покраснел.

10 февраля

Всё время, что мы шли от «художественного пятна» до улицы Маршала Бирюзова, снегопад потихоньку усиливался, пока не превратился в настоящую метель. Когда добрались до границы тамбура, время как раз перевалило за полночь, и столь насыщенное событиями девятое февраля сменилось десятым.