Др.-русск. леля ‘родственница’: «…сестра матере моея есть ми великая леля, братучад или братучада матере моея или отца моего есть ми малая ужика или малая леля». Корм. XVI в.; леля ‘тетка’; ср. русск. диал. леля, лёля, лёленька ‘крестный отец, мать’ [608] , зап. — укр. диал. лелiка ‘тетка’, лельо ‘папаша’, болг. леля, лола ‘тетка по отцу’, сестра матери’, диал. лелин дядя, муж тетки’ [609] , диал. (белослатинское) йейя= леля [610] , ср. «сладкоязычие» некоторых русских говоров Сибири (л > й), например, по материалам Богораза о колымском наречии; далее — болг. диал. ляля ‘тетка со стороны матери’ [611] , лелю ‘сестра дяди по отцу’ [612] , ср. также лале: так «меньший брат называет старшего» [613] , полабск. l’о-leina ‘сестра по отцу’ [614] .

Словацк: пепа, nenika ‘тетка по отцу’, пепа, nenusa, ninus, ninusa, nina, ninka, and’(ik)a ‘жена дяди по отцу’, болг. диал. нана ‘жена дяди по матери, тетка’, нане ‘дядя, дяденька’ (обращение).

В заключение следует сказать, что исключительно сложные соотношения внутри славянской терминологии кровного родства, которые представляются еще более сложными при попытке этимологически исследовать ее, объясняются главным образом наличием в ней ряда хронологических слоев, на протяжении истории смещавших, вытеснявших или же только оттеснявших друг друга в той или иной функции. В последнем случае интересно, что этимологическое исследование подчас приводит к тождественным значениям разных корневых морфем, наводит как будто на мысль о дублировании, о наличии древних синонимов, ср. слав. *dedъ и древнее *ап- (слав. *vъn-ukъ, нем. Ahn) — оба со значением ‘дед, предок’. На самом же деле правильнее будет признать в этих словах продукты разных эпох, которые одновременно в одной функции не существовали [615] .

Следующая большая группа терминов объединяет терминологию свойственного родства, которое в общем противостоит кровному родству как родство по браку. Между ними, однако, существует теснейшая взаимосвязь. Свойственное родство образуется вследствие сближения прежде не родственных лиц через брак. Вместе с тем в основе каждого кровного родства лежит свойственное родство, а именно сближение не родственных кровно родителей.

Такое современное понимание свойственного (брачного) родства имеет свою длительную историю. Оно было постепенно выработано человечеством в результате оформившегося еще в родовую древность запрета кровосмесительства (т. е. брака кровно родственных особей) и выразилось далее в широко известном обычае экзогамии, при которой жены выбирались за пределами своего численно небольшого, связанного кровными узами рода. Впоследствии это было закреплено естественным правом для каждой отдельной семьи.

При первом же знакомстве с терминологией кровного и свойственного родства у индоевропейских народов становится ясным особое положение терминологии свойственного родства, усложняемое расхождениями между отдельными индоевропейскими языками. Это побудило некоторых ученых высказать предположение об исконно агнатическом характере индоевропейской семьи, при котором родственники жены рассматривались лишь как друзья, а не как родственники семьи мужа [616] . Очевидна связь этого положения с распространенной концепцией исконности индоевропейского патриархата (см. введение и гл. I настоящей книги). Так, Г. Хирт [617] , не желая признавать вместе с О. Шрадером и Б. Дельбрюком чисто агнатического характера семейно-родовых отношений древних индоевропейцев и видя в отсутствии ряда общеиндоевропейских терминов свойства скорее их забвение, вовсе не собирается делать вывода об индоевропейском матриархате [618] .

Ниже мы коснемся некоторых фактов, которые дают возможность рассматривать под иным углом зрения свойственное родство и соответствующую терминологию. Прежде всего отметим, что свойственное родство приравнивалось к кровному, ср. свекор-батюшка в русских народных песнях (отражено Некрасовым) и болг. диал. дядо, баба в значениях ‘свекор’, ‘свекровь’. Ср. весьма характерные обозначения брачного родства во французском языке, который, например,

• имеет вместо лат.: glos ‘золовка’ — belle-soeur,

• имеет вместо лат.: socrus ‘свекровь’ — belle-mere,

• имеет вместо лат.: soccer ‘свекор’ — beau-pere и т. д.

При этом использованы названия кровных родственников — отца, матери, сестры [619] . Обычай переноса старых терминов кровного родства на родственников по браку у индоевропейских народов анализирует О. Шрадер в специальном исследовании об индоевропейской терминологии свойственного родства [620] .

При этимологическом исследовании названий свойства также обнаруживается в ряде случаев использование корневых морфем, которые образуют названия родства, родовой общности: греч. ‘свекровь’ < и.-е. *bhendh- ‘вязать, связывать’, нем. binden, ср. литовск. bendras I ‘общий’, II ‘товарищ, друг’, возможно, также сюда литовск. banda ‘стадо домашнего скота’ [621] ; слав. *surь, *surьjь, *sиriпъ ‘шурин, свояк’ < и.-е. *siu- ‘шить, вязать’, ср. греч. ‘ ‘бог бракосочетания’: санскр. syuman- ‘повязка’ [622] , в основе которого лежит тот же признак связи, связывания, часто характеризующий общие определения родства в индоевропейском (ср. еще нем. Verwandtschaft ‘родство’).

В различных названиях свойства запечатлены различные моменты истории родственных отношений, ср. лат. affinis ‘свойственный’, собств. ‘соседний, сопредельный’ < ad fines [623] , что может отражать в какой-то мере экзогамные воззрения: ‘свояк’ = ‘из соседнего рода’.

Но как наиболее типичную особенность многих терминов свойства исследователи отмечают использование местоименного корня и.-е. *sue-, *suo-, *suei-, suoi- [624] , ср. греч. , , ‘свояки’ < *suelio(n)-, др.-исл. svili ‘свояк’ [625] , нем. Ceschwei ‘свояк и свояченица’ < *gi-swiun, ср. Gebr"uder, Geschwister [626] ; с зубным расширением основы — лат. sodalis ‘член братства’, греч. (гомеровское) , слав, svatъ [627] . Из славянских образований ср. др.-русск. своетьство ‘сродство’, русск. свойство, сербск. диал. svoscina ‘родство’, словенск. svoscina ‘свойство’ [628] . Ср. характерное для территории сербохорватского языка топонимическое обозначение Svojici [629] , от нарицательного обозначения родственных групп, общины. Эта особенность названий свойства (наличие *sue-, *suo-) хорошо известна. При всем том именно в ней заключается возможность совершенно иного объяснения терминологии свойственного родства, чем, например, то, которое выдвигал О. Шрадер.