Шрифт:
«Наглядные пособия: один из способов ознакомления с новыми словами заключается в том, что в классную комнату приносят предметы, ими обозначаемые. Учитель или, возможно, обучаемый берет предмет в руки (или указывает на него) и произносит новое слово, после чего все повторяют слово за ним».
На последнем уроке я велела всем принести с собой какой-нибудь предмет, вещь, что в том или ином смысле олицетворяет их самих.
Начинает миссис Минако. Перед ней — переплетенная в кожу книга. Золоченая надпись готическим шрифтом: «Энн из Грин Гейблз». Она кладет миниатюрные ручки на обложку и, рассказывая, ласково ее поглаживает.
— Это — первая книга, какую я читать по-английски. Энн — прекрасная натура, такая сердечная, такая полная чистых чувств. Жизнь у нее трудная, но прекрасная тоже. Очень мило. Когда я первый раз ее читать, я девочка, а теперь читать моим дочам, а они читать своим дочам… дочерям. Когда в моей жизни проблемы, очень-очень грустные, я читать снова. Когда не знаю, что делать, я думать: «А как поступать Энн?» Она для меня как башня для кораблей.
— Башня для кораблей? — повторяю я, с неохотой прерывая рассказчицу.
— С большим огнем, — поясняет миссис Минато.
— Это называется маяк. Книга «Энн из Грин Гейблз» стала для вас маяком?
— Да. — По пухлой щеке миссис Минато сбегает одинокая слезинка. — Пожалуйста, посмотрите. — Она открывает книгу на богато украшенном титульном листе. Мы все наклоняемся ближе. Наискось через всю страницу — подпись фиолетовыми чернилами: Люси Мод Монтгомери.
— Где вы это раздобыли, миссис Минато?
— Дочь покупать для меня в Нью-Йорке. Ужасно много заплатить.
— А вы знаете, что Люси Мод Монтгомери и «Энн из Грин Гейблз» — мои соотечественницы? — спрашиваю я.
— Поэтому я приносить. Думаю, вы понимать.
— Люси Мод Монтгомери — уроженка ОПЭ.
— ОПЭ? — бурчит миссис Анака.
— Острова Принца Эдуарда. Это одна из канадских провинций.
— Остров, как Япония? — уточняет миссис Флиман.
— На моей родине Люси Мод Монтгомери считают великой святой. Каждой весной девушки со всей Канады собираются у ее могилы на острове, едят молодую картошку и молятся о детях и здоровом молоке.
— Когда-нибудь я поеду в ОПЭ и тоже поедать молодой картошки, — обещает миссис Минато. В последнее время у нее то и дело глаза на мокром месте. Миссис Анака, дипломированная медсестра, чьи украшенные кольцами руки, по всей видимости, столь же искусны, как и пальчики ног, с энтузиазмом принимается массировать ей плечи.
— Миссис Флиман, — приглашаю я. — Покажите, что принесли вы.
Миссис Флиман берет в руки журнал «Форчун», открывает на фотографии коротышки в роговых очках и в сером костюме на фоне сверкающего черного небоскреба.
— Это мой муж Томми. Очень хороший человек.
— Очень богатый человек, — фыркает себе под нос миссис Анака, глубже впиваясь в плечи миссис Миннако.
— Когда я его встретить, я — только бедная танцовщица, — миссис Анака шепчет что-то на ухо миссис Минато, — в Маниле. Он делать меня все, что я есть.
Я показываю на здание.
— Это в Токио?
Миссис Флиман качает головой.
— В Гонконге.
— Мистер Томми — филиппинец китайского происхождения, — поясняет миссис Накамура. — Он живать… живет в Гонконге.
— А вы живете в Японии? — обращаюсь я к миссис Флиман.
— Тут безопасно, — широко улыбается она.
— Он приезжает к вам в гости?
Миссис Флиман прикрывает рот ладошкой и хихикает.
— Томми ненавидеть Японию.
— Значит, вы к нему ездите?
— Иногда. Ну ладно.
— Миссис Анака?
Камилла Анака, дипломированная медсестра, приподнимает крышку вышитой шелковой коробочки, разворачивает серебристую ткань, достает узкий лакированный ящичек. Извлекает на свет и раскрывает бумажный веер с ручкой из слоновой кости. На пергаменте, натянутом между планками, ротогравюра — Иисус с арийской внешностью, с белокурыми волосами а-ля «Брек герлз» [33] и светло-голубыми глазами.
33
«Брек» — американская марка средств по уходу за волосами, крайне популярная в середине века благодаря рекламе с изображением женских головок («Брек герлз»), воплотивших в себе романтический идеал женской красоты и чистоты (точеный профиль в ореоле белокурых волос, вызывающе вздернутый подбородок, скромно потупленные глаза): этот идеализированный образ американской женщины сохранял популярность на протяжении 50 лет.
— Это веер моей бабушки.
— Веер вашей бабушки?
Миссис Анака озадаченно поднимает глаза.
— Да, веер моей бабушки.
— Ваша бабушка была христианкой?
Миссис Анака кивает.
— Она из Нагасаки.
Все кивают в унисон, словно этим все объяснялось.
— Я тоже христианка, — добавляет миссис Анака.
— О? — Она что, ожидает награды?
— А вы христианка? — Миссис Анака — назойливая сучка.