Шрифт:
— Пожалуй, идея была не из лучших, — говорю я Бонни на ухо, и тут миниатюрная женщина в платье, смахивающем на сверкающий белый парус, пронзительно взвизгивает со сцены в дальнем конце комнаты:
— Бонни, ты пришла!
Вот теперь все получили разрешение посмотреть в нашу сторону.
— Митци, — курлыкает Бонни; толпа расступается посередке, предоставляя Бонни с Митци место для хорошего разгона, завершающегося объятиями и воздушными поцелуями. Рядом с Митци, но отступив на шаг и наблюдая за происходящим с демонстративной отчужденностью, стоит парнишка — в жизни таких красавцев не видела. Черные волосы спадают до плеч, глазищи огромные, зеленые. Он оглядывает меня через плечо Митци, подносит два пальца к губам и неспешно, со смаком их облизывает.
Пока Бонни просвещает Митци насчет своего последнего запроса на грант для нового документального фильма про вывязывание декоративных узлов, мальчик боком-боком пробирается ко мне.
— Меня зовут Леке.
— Меня — Луиза.
— Ты американка, Луиза?
— Нет.
— Класс. Я пять лет прожил в Нью-Йорке. Так что американцев с меня довольно. Британка?
— Канадка. До того, как перебраться сюда, жила в Торонто.
— А чем занималась? — Он наклоняется ближе — чтобы эффект огромных кошачьих глаз не пропал даром.
— Сценой.
Глаза надвигаются прямо на меня.
— Ты актриса? Качаю головой.
— Художественный руководитель.
— Да ну?
— Про труппу «Воображаемый театр» слыхал?
— Так ты у них работаешь? — Чокается со мной пивной кружкой. — Я слыхал, труппа вся из себя безбашенная.
— Я работала у них. Мы… э-э… сейчас вроде как на рекреации.
— Финансирование накрылось?
— Творческие разногласия. — Как говорится, у меня да с самой собою.
Он поглаживает подбородок.
— Я, кстати, актер. Да ладно заливать-то.
— Поэтому ты и тусовался в Нью-Йорке?
Он встряхивает головой, отбрасывая волосы назад.
— Группу «Вустер» знаешь?
Этот парень — и в группе «Вустер»?
— Я на них ходила в Торонто в прошлом году. Они ставили «Суровое испытание» [37] — в гриме под негров. Уже много лет ничего лучше не видела. — В свою очередь жадно вглядываюсь в его лицо. — Что-то я тебя не припоминаю.
37
Драма «Суровое испытание» (The Crucible, 1953) американского драматурга и прозаика А. Миллера, посвященная судебному процессу над «салемскими колдунами», отразила получившую широкий размах кампанию по расследованию антиамериканской деятельности (слушания в Комиссии Маккарти). Пьеса удостоилась в 1953-м премии «Тони» и Дональдсона. Сам Миллер был вызван в 1956-м в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Ему предъявили обвинение в неуважении к Конгрессу, но после подачи апелляции наказание было смягчено.
Леке застенчиво наклоняет голову. Глянцевая завеса волос почти закрывает его скулы.
— Вообще-то я никогда официально к «Вустерам» не принадлежал. Уж больно у них все на коммерческий лад поставлено. Прошлой зимой труппа разделилась, и я прибился к отколовшейся группе — «Взбурлившая смегма», может, знаешь? Мы как раз только-только начали раскручиваться, и тут мне пришлось возвращаться сюда: отец заболел.
— О. — Я залпом допиваю остатки пива. — А когда назад собираешься?
— Как только папаша коньки откинет, — улыбается он. — Ненавижу здесь все.
— Но ты ведь японец?
— По отцу. Мать новозеландка.
— А твоему папану еще долго осталось?
— Надеюсь, недолго. Пока он не скопытится, я на мели. В свою очередь чокаюсь с его пивной кружкой.
— Ну, скорейших тебе похорон.
— Папан — свинюга, — подмигивает мне парень.
— Может, когда их поколение росло, в воду чего подмешали?
Этот кого угодно переглядит — смотрит и смотрит неотрывно, не опуская длинных ресниц.
— Все мужчины-японцы — свиньи. Уж так их воспитывают. Япония — рай для свиней.
— Не только Япония, Леке. Он качает головой.
— Я знаю.
Разговоры разговаривать мальчик умеет. А дело делать?.. Я постукиваю ногтем по кружке.
— Как насчет еще по одной?
— А то!
Он следует за мною через всю комнату, где Бонни с Митци, в окружении выводка миловидных девиц, поют по-японски «Я попал в ритм».
На винтовой лестнице так темно, что я останавливаюсь, желая оглядеться. Леке налетает на меня, крепкий таз упирается мне в задницу. Так уж получается, что по пути вниз приходится остановиться еще пару раз.
Вышли наружу.
— Бииру, кудасай [38] , — говорю трем парням у бочки.
— Да ты говоришь по-японски, — шепчет Леке мне в волосы.
— Весь мой словарный запас ты только что выслушал. Самый высокий из трех ребят «на подхвате» передает мне два пива.
38
Пиво, будьте добры (яп).